Андрей Мунтян: национальной идеей Молдовы должно стать спасение от национальной катастрофы

Уроженец Кишинева Андрей Мунтян сделал блестящую карьеру на Западе и в других регионах мира.

Мунтян – международный эксперт в области противодействия коррупции, дипломат-переговорщик с многолетним опытом работы в ОБСЕ на различных уровнях в США, странах Центральной и Восточной Европы, Закавказья и Центральной Азии, профессор политологии с опытом преподавания в американских вузах. И все это – лишь к 44 годам. Как говорится, страшно представить, что будет потом!

Но это «потом» может возыметь весьма неожиданный поворот…

Мы сидим в центре столицы в кафе у окна и наблюдаем через стекло распогодившееся начально-февральское небо. Часто ловлю себя на мысли, что именно в это время года, в досрочную молдавскую весну, в воздухе начинает витать какая-то легко уловимая, но трудно осознаваемая надежда на перемены к лучшему. Но какие перемены к лучшему могут быть в нашей богом забытой стране, где за 30 лет так и не смогли построить полноценного государства и общества? На что надеяться там, где каждый день убивают наших детей? Да, когда речь идет о том, что рассчитанный на ребенка прожиточный минимум в разы меньше средств, выделяемых государством, — это натуральное массовое убийство. Государственная политика – суть мифологема Сатурна, пожирающего своих сыновей и дочерей во младенчестве. Но, тем не менее, по ранней весне всегда – ощущение надежды. Credo quia absurdum, ну, и так далее.

Кстати, об абсурде. Я тогда, за распитием второй чашки кофе, Андрея так и спросил:

– Ты рассматриваешь возможность вернуться в Молдову? Ты хоть, понимаешь, куда именно будет это возвращение?

– Если оно и случится, то это будет возвращение домой, - невозмутимо отвечает Андрей, прекрасно понимавший заранее, что реакция собеседника в данном случае будет именно такой. – Уже почти 25 лет, как я уехал. И, мне кажется, что я уехал тогда именно для того, чтобы, в конце концов, вернуться.

Начинаю перебирать в памяти известные мне этапы карьерной биографии Андрея Мунтяна. Курс китайского языка в Университете Фудань в Шанхае в 1994 году. Затем – кратковременное, на два года, возвращение домой и учеба в нашей «Госе», после чего - Университет Дрекселя в США, который Андрей окончил в 1997 году с отличием со степенью бакалавра по истории и политологии. Далее – работа проектным менеджером в Научно-исследовательском центре по проведению социологических опросов, магистратура Лондонской школы экономики и политических наук, которую он также окончил с отличием. Профессор политологии и международных отношений в университетах Дрекселя и св. Иосифа, преподавательская и научная работа там с 2000 по 2009 год. Частично в этот же период, с 2002 по 2004 год, Андрей Мунтян ни много ни мало – ассистент по вопросам внешней политики федерального сенатора США Арлена Спектера от штата Пенсильвания, занимается также и вопросами международного развития, транспорта, иммиграции и стратегии оказания международной поддержки; сертифицированный федеральный специалист по лоббированию и правительственным отношениям, руководил многочисленными проектами на должности исполнительного директора по федеральным делам Университета Дрекселя, США, с 2004 по 2009 год. В 2009 году он перешел на работу в ОБСЕ начальником департамента по экономическим и экологическим вопросам в Бюро ОБСЕ в Таджикистане, с 2011 по 2013 год – главный советник по военным и политическим вопросам и руководитель военно-политического департамента в Центре ОБСЕ в Туркменистане, с 2013 года – руководитель отдела экономического управления в Бюро Координатора экономической и экологической деятельности ОБСЕ (БКЭЭД) в Секретариате ОБСЕ в Вене, которое занимается вопросами надлежащего управления, борьбы с коррупцией, трудовой миграции и транспортной безопасности.

В настоящее время Андрей Мунтян – старший советник и руководитель проектов по борьбе с коррупцией в Секретариате ОБСЕ в Вене. В течение последних 10-ти лет он руководит большим числом международных проектов в области борьбы с коррупцией, с отмыванием денег и борьбой с финансированием терроризма в большинстве регионов ОБСЕ, постоянно выступает с расширенными практическими (а не просто бла-бла) докладами на международных, панрегиональных и местных конференциях и круглых столах по вопросам внедрения международных стандартов надлежащего управления и международной дипломатии. Иными словами, делится тем опытом, которым в данный момент в Молдове большинстве стран-соседей на общегосударственном уровне даже не пахнет.

В общем, вы поняли, человек – буквально нарасхват. И нарасхват был всегда, причем, еще до того, как стал признанным специалистом в своих сферах. Потому что – одна из многих причин – всегда поглощал большие объемы информации и эффективно ее систематизировал. Я это понял в свои девять лет, так как именно от Андрея Мунтяна (наши семьи дружили еще до моего рождения) я получил первый урок истории Молдовы – ту отправную точку, после которой начал пытаться самостоятельно разбираться в хитросплетениях событий прошлого этой земли и коррелировать полученные знания со своей формирующейся гражданской позицией. Еще одно незаменимое его качество, которое я ощутил на себе, было продемонстрировано лет через семь, когда Андрей ненадолго приехал в Кишинев. Тогда он мне сказал: «Ты со своим набором данных уйдешь с головой либо в неформальную, протестную среду, либо в политику». В неформальной среде я уже был.

В общем, с таким спектром возможностей Андрей Мунтян вдруг… рассматривает возможности вернуться на свою, да, бесспорно, Родину, но… в де-факто занюханную провинцию, геополитические споры за которую не связаны даже с этой территорией как таковой.

– Андрей, тебе оно реально надо? Ты считаешь, что здесь можно что-то изменить к лучшему в тех масштабах, в которых ты привык работать?

– Можно. Я крайне сомневаюсь, что уезжающие из Молдовы покидают ее с полной уверенностью в завтрашнем дне и ощущением гарантий лучшей жизни вне своей страны. Когда я работал в Сенате США, то общался с тысячами иммигрантов. На чужбине подавляющему большинству из них очень нелегко. Да, кому-то удалось адаптироваться и ассимилироваться. Но немало и тех, у кого это не вышло, и их мечты и надежды, в том числе и чаяния наших земляков сегодня все еще связаны с домом, с Молдовой, это видно даже в том, как голосовала диаспора на последних президентских выборах. Хорошо, я в данном случае пока что исключение из правил – если и вернусь, то сам, без того, чтобы меня кто-то звал, ждал, уповал и так далее. Но ты представляешь, сколько специалистов разных областях, выходцев из Молдовы, вернутся домой, стоит только позвать их на службу стране. Звать нужно не только соотечественников, но и представителей других стран, если они реально искренне хотят помощь этому государству стать настоящим государством, и тавтологии здесь нет. Только позвать их нужно правильно и искренне.

– Думаешь нынешней власти такое под силу?

– Все зависит от понимания ситуации и желания. Не в моем стиле что-либо громогласно заявлять, но ты даже не представляешь, сколько и какого уровня иностранные политики и государственные деятели, знающие меня и результаты моей работы, сегодня готовы садиться со мной за стол переговоров и доверительно работать по конкретным проектам, программам и реформам. Сегодня я создаю институты борьбы с коррупцией в двух странах. Последнее десятилетие я профессионально на международном уровне занимался внедрением в ряде государств мира прозрачных, эффективных и работающих институтов национального и муниципального значения, направленных на пресечение коррупции. Если мы с тобой сейчас углубимся в подробности, за разговором наступит глубокая ночь, однако скажу, что благодаря усилиям моей команды около 10 стран на разных уровнях административного управления получили эффективные подразделения и инструменты для предотвращения актов коррупции. Лично я готов передать весь свой опыт, знания и широкую реально функционирующую сеть для осуществления этой задачи, в важности которой разумный человек, живущий здесь, просто не может сомневаться.

– Слушай, тебя здесь наша титульная элитка, хоть ты и молдаванин по отцу, не примет. Для них же лимба ромынэ ку ошибкурь – это красная тряпка!

– Не получится тебе меня разубедить, - улыбается мой собеседник. – Незнание государственного языка не мешает делать в Молдове бизнес, быть специалистом в поимке преступников или, например, в капитальном строительстве. Если человека делает полноценным в собственных глазах исключительно владение одним отдельно взятым – любым – языком, то этому человеку пора к психиатру. Прагматичнее надо быть, причем, всем. Патриотизм – это не владение каким-либо языком или принадлежность к какому-либо этносу. Это желание блага своей Родине и глубокое ощущение принадлежности к своему обществу и месту его проживания. Чем не разумный прагматизм! Да, понятие родины у каждого свое, но зачем из-за этого драться друг с другом? Настоящий патриотизм может быть только мирным, нацеленным на развитие своей страны и своего общества. Конечно, при наличии явной агрессии чувство патриотизма влечет на защиту своей семьи, дома, города, страны. Но если фактор агрессии нивелируется, то патриотизм должен быть использован на созидание, построение нового, и на долгосрочное развитие. У нас любят говорить о государственности. Но политик-государственник – это, прежде всего, специалист в области государственного управления. Этому нечасто учат в университетах, поэтому существуют программы, курсы повышения квалификации, которые готовят государственников по определенным идеологиям. Не могу сказать, что я за идеологизацию государственного движения, но убежден, что люди должны знать, понимать и быть согласны с тем, куда, зачем и почему они развиваются и в каких процессах участвуют.

– Ну, это мы с тобой понимаем. А «они»?..

– А нормальная жизнь в стране кому больше нужна, нам, большинству граждан, или «им»? Вот здесь как раз и стоит делать выбор – ради кого трудиться. Силой вырвать человека из его заблуждений очень сложно. Но можно создать для него те условия государственной поддержки и защиты, благодаря которым он сам захочет освободиться от иллюзий и смотреть на мир глазами полноценной личности.

– Нам подчас понятие полноценности подменяют состоянием вечного реципиента-раба, получателя внешней помощи. Тридцать лет все, кому ни лень, вливают в нас дензнаки, а толку?! «Пьют и воруют»! А, ну еще ручкаются под столом.

– Согласен, количеством донорских денег вопрос коррупции не решить. Деньги вообще сами по себе очень мало чем могут помочь, поскольку их нужно отрабатывать, тратить и отчитываться. Зачастую этот процесс совсем не равен результату. Проблема взяточничества и сопряженные с нею вопросы решаются, прежде всего, на индивидуальном уровне. Намного легче быть коррумпированным, чем не коррумпированным, причем, на любом уровне. Лично я считаю, что и граждане, и государство должны сделать все, чтобы коррупция была признана не только тяжким преступлением, но и безнравственным явлением, похожим на осквернение священного места.

– Разве такое у нас возможно?

– Сложно – да. Но можно. И для этого необходима продуманная программа, которая – одновременно, что очень важно! – работала бы со всеми поколениями жителей страны, со всеми сферами деятельности, – с детьми в детских садах, и пенсионерами, с бюджетниками и частным сектором, с общественными организациями и государственными структурами. И чтобы каждый человек мог получить исчерпывающую информацию и право, возможность и способы задавать любые вопросы об использовании государственных денег. Был период, когда я много работал с Сингапуром и теперь детально знаю их известный подход к этой титанически сложной задаче. Если мы здесь, в Молдове, начнем сейчас, то победу будем праздновать через 20 лет. Но это будет поистине настоящая победа. Одно из наиболее важных изменений, которое может и должна сделать власть, вне зависимости от идеологии – это создать абсолютно прозрачный бюджет и понятное для всех представление о процедурах получения и использования финансовых ресурсов.

– Как этого добиться?

– Очень просто. Каждый житель страны должен знать, сколько в стране денег, почему существует дефицит. Каждый должен иметь возможность дать совет, на что использовать излишек, узнать, на что конкретно были использованы его налоги. И, естественно, куда и на что были потрачены иностранная помощь, гранты и займы, и какой результат был достигнут. А результат должен быть такой, чтобы действительно каждый житель страны смог его увидеть и оценить. Результат всегда должен быть реальным.

– Хорошо, - не унимаюсь я. – Представим, что тебя приглашают к некоему имяреку, от которого зависят многие ключевые решения в этой стране. И тебя спрашивают: чем Вы, господин Мунтян можете быть полезны Республике Молдова?

– Многим. Во-первых, у меня нет досье в этой стране. Я действительно не владею здесь ничем абсолютно. Здесь живут мои родители и родители жены. Я никогда не занимался в Молдове частным предпринимательством. Поэтому с таким чувствительным для людей понятием «неподкупности» и «коррумпированности» у меня все в порядке, абсолютно чистый белый лист. Во-вторых, я привожу солидный багаж опыта – 12 лет на руководящих должностях в международных структурах ОБСЕ в разных странах, опыт работы в Сенате США, профессиональные навыки привлечения ресурсов для реализации самых амбиционных задач, огромное количество полезных контактов в разных странах. Что самое главное, на мой взгляд – и мы с тобой этого уже сегодня касались – я являюсь специалистом в области государственного управления. Знаю, как работает и как буксует государственная бюрократия, и что надо делать для того, чтобы государственные институты власти начали заниматься именно тем делом, ради которого они и были созданы – обслуживать потребности и запросы граждан, которых, на самом деле, не столь много в наших границах, чтобы считать эту проблему столь уж неподъемной.

– И это ты говоришь о стране, где даже внятной экономической модели нет.

– Какая-то условная модель, конечно, есть. Но, в целом, соглашусь: страна действует рефлекторно – «что-то случилось, мы отреагировали». Отсутствует реальная и всеобъемлющая, что важно, независимая, национальная, молдавская стратегия развития экономики страны на любой отрезок времени. То, что есть в написанном виде, это или результат творчества иностранных экспертов, не выезжавших за пределы Кишинева, или общие слова местных экспертов. Такую стратегию создать несложно, надо просто знать, чего хотят сограждане. И не из цифр избиркомов, а из первых уст. Более того, никакая стратегия не поможет, если нет четкого плана действий ее реализации, людей, готовых нести ответственность и показывать результаты, и понятной системы анализа реализации деятельности страны. Не раз в год на полчаса, а каждый день. Мы часто слышали, что нет ресурсов, страна бедная, и так далее. Ресурсы появятся, уж поверь. Надо только иметь четкую цель и идти к ней. Но не разобщенным обществом, поделенным по позднесредневековому признаку «национальность» или раннесредневековому признаку «языковая принадлежность». Никто меня не убедит в том, что, если человек говорит на государственном языке, то он более профессионал, чем тот, кто говорит на украинском или английском. Все эти предрассудки необходимо оставить и двигаться вперед и, что важно, вместе. А название языка я определяю для себя самостоятельно. Для меня это сугубо индивидуальное, и я убежден, что когда я говорю на одном или другом языке, моего собеседника интересует информация от меня и смысл моих слов, а не название языка нашего общения.

Что касается языка и «делания политики», я уверен, что если бы я смог убедить большинство граждан Молдовы, что у меня получится создать такие условия в стране, при которых человек будет защищен, накормлен, одет, будет иметь жилье, работу, заботу о его здоровье, возможность получить образование, помощь с престарелыми родителями или родственниками и с детьми и имел время и возможности для культурного развития, спорта, отдыха и туризма, и все это я объяснил бы на монгольском или на исландском языке, и мне поверили бы, – вопрос языка и моего, и тех, кто мне поверил, отпал бы сам по себе. Обещаний, правда, недостаточно: нужно обязательно объяснить, как и когда будет осуществляться обещанное.

– И если задача будет не по плечу?

– А я очень люблю сложные дела и абсолютно не страшусь ответственности. Напротив, убежден, что без ответственности невозможно заниматься делом профессионально, а тем более в публичной политике и профессиональной дипломатии.

– Все ли удавалось довести до конца?

– Почти, и от этого мысль об одном лишь неоконченном деле еще более досадна. Когда я работал в Таджикистане главой департамента экономического и экологического развития миссии ОБСЕ, то дал слово очень хорошему человеку, мэру маленького и красивого, ранее полностью «закрытого», а теперь, увы, почти «мертвого» города Табошара, что займусь ликвидацией 11 миллионов тонн урановых отходов, оставшихся от бывших урановых предприятий вблизи города. Занялся, привез международных экспертов по вопросам утилизации ядерных отходов, подготовил документацию, заключил договор о партнерстве с МАГАТЭ, нашел начальное финансирование (я – сертифицированный в США лоббист), но… пришлось переезжать, строить подразделение ОБСЕ в Туркменистане. К большому сожалению, после моего отъезда все в Табошаре вернулось на исходные позиции, и огромное количество опасных отходов до сих пор не уничтожено.

Мой бывший руководитель, к сожалению, уже покинувший этот мир, федеральный сенатор США от штата Пенсильвания Арлен Спектер, один из авторов теории «волшебной пули» в деле расследования убийства президента Кеннеди, любил законопроекты, которые сложны и не каждому «по зубам». Мне это всегда импонировало. Знаешь, я очень благодарен ему за доверие и приобретенный опыт, когда году, этак, в 2003-м во время бурных демонстраций граждан против войны в Ираке шеф отправил именно меня на переговоры с лидерами более чем двух тысяч демонстрантов, собравшихся перед зданием федерального представительства в Филадельфии. Пришлось выстраивать стратегию переговоров прямо на ходу, уже спускаясь на лифте к наэлектризованной толпе. Если честно, то охрана здания серьезно опасалась штурма, но мы, в итоге, договорились.

– Мда, хотел бы я посмотреть, как наши, местные «товарищи» сработали в подобной ситуации… Кстати, что нашим молдавским политикам, на твой взгляд, нужно прежде всего прочего взять на вооружение, чтобы хоть как-то… походить на политиков международного стандарта?

– Перестать менять по щелчку пальцев политически-идеологическую окраску и партийную принадлежность. В стабильной политической системы такие маневры можно совершать разве что один раз – перед тем, как кануть в политическое небытие. Среди молдавской политэлиты это свойство представляется наиболее выпуклым. Международный стандарт и соответствие ему? Как наиболее явный пример – депутатам парламента и локальным избранникам нужно гораздо плотнее и плодотворнее взаимодействовать с избирателями. А ежели достигаются реальные результаты, то они должны быть известны всему обществу и не только благодаря партийным пресс-рупорам. Именно по результативности работы народных избранников фильтруется и формируется профессиональная политическая элита.

Политическому истеблишменту нужно умение прилюдно брать на себя ответственность и уходить в отставку в случае неспособности давать результат. Более того, власти должны терпеливо объяснять гражданам все то, что решило претворить в жизнь победившее большинство. Математика в демократии для понимания «большинства-меньшинства» – это тема отдельного разговора.

Но самое главное, что должен сделать местный истеблишмент, причем незамедлительно – это сделать абсолютно прозрачным и понятным процесс создания использования, пополнения и распределения всех бюджетных средств, а также всех международные финансовых инструментов, которые приходят в страну в качестве займов или помощи. Это будет очень болезненный процесс для многих представителей элиты молдавской политики, однако без такой системы все меры по борьбе с коррупцией обречены на заведомый провал. Одновременно с этим, конечно, можно и нужно создавать все предпосылки для компетентной и профессиональной деятельности всех правоохранительных органов и других институтов власти.

– И дать людям национальную идею. Думаю, это тоже важно.

– В наших реалиях национальной идеей для Молдовы должно стать только одно: спасение страны от национальной катастрофы. А вот лет через 10 уже можно эту национальную идею развить. Если справимся. Если разумности всем хватит.

– Хорошо, я понял – ты всерьез решил вернуться в Молдову, и задачи, которые ты перед собой ставишь, ясны и понятны. Но – вернуться в качестве кого конкретно?

– Скоро узнаешь.

Автор: Николай Костыркин

«Блокнот Молдова» предлагает подписаться на наш телеграм-канал https://t.me/bloknotmd - все новости в одном месте.