Близ милого сердцу села Березки - по родным местам пушкиниста Виктора Кушниренко

Мое родное село Берёзки пролегло двухкилометровой дорогой с белыми домами у подножия огромного древнего холма.

Когда-то этот холм был морским дном. Под травой и тонким скудным слоем земли ракушечник, который селяне иногда используют при строительстве своих заборов. На этом холме, издавна покрытом ковылем, цветами или выжженной на солнце травой, раньше стояло всего одно дерево. Под ним я часто сидел и подолгу смотрел на широкую долину. По ней катит свои мутные воды река Бык. Теперь она неприглядная. Правда, эту неприглядность не сразу заметишь – вся долина покрыта камышовыми зарослями. Раньше река была пограничной, чистой, полноводной и судоходной.

Сколько помню себя в детстве – эта долина была залита водой. Огромные плавни занимали все пространство между холмами, подходя под самые дороги. Со временем плавни осушили с помощью целой сети оросительных каналов. Теперь здесь полноценные поля, травяные угодья. Когда-то тут возвышались древние курганы. Но с осушением долины их сравняли. При этом в них не обнаружили никаких кладов, о которых столько было разговоров. Вместо холмов кое-где видны дамбы. Параллельно сельской ухабистой дороге издавна пролегала наезженная грунтовая дорога, после войны – шоссе, которое построили пленные немцы. Теперь тут современная магистраль Кишинев-Бендеры-Тирасполь-Одесса. Она огибает райцентр, ныне – город Новые Анены, старая часть которых слева от села Берёзки, клином, вторгается в долину. Берёзки теперь входят в состав города. Справа, на дальних холмах раскинулось молдавское село Бульбоака – бывший райцентр, в роддоме которого я и родился в 1949 году. У самой реки Бык этого села церковь – тут меня крестили сразу после рождения. Между селами Берёзки и Бульбоака, за мостом и речкой Калантир, на склоне большого холма было одно из самых древних поселений, появившихся за несколько веков до нашей эры. Говорят, здесь располагалась корчма, которую называли Аниной. За долиной еще одна старая грунтовая дорога. В 1870 году рядом с ней пролегла железная дорога со станцией Бульбоака. Эту станцию нещадно бомбили в годы Великой Отечественной войны, начиная с 22 июня 1941 года. Чтобы добраться из села Берёзки до базара в Кишиневе, надо было проходить через многокилометровые камышовые плавни, кишащие змеями, и на станции Бульбоака садиться на поезд. Так ходила моя мама в голодные послевоенные годы, первый муж которой погиб в 1944 году при освобождении Польши, а на ее руках осталось двое детей-малюток, которых нечем было кормить.

Река Бык берет свое начало в высоких Кодрах – в старом буковом лесу, спускаясь по ущелью в живописную долину села Темелеуць Кэлэрашского района. 155 километров она несет свои тихие воды через Кэлэраш, Стрэшены, Кишинев, Цынцэрены. А впадает в полноводный и судоходный Днестр близ Гура-Быкулуй, Варницы и Бендер. У Бендерской крепости переправа. Теперь там – два добротных моста.

Не удивительно, что по эти местам, где пролегали старые почтовые тракты, часто следовали известные путешественники, поэты, писатели. 12 раз в 1820-1824 годах проезжал между Одессой и Кишиневом опальный русский поэт Александр Пушкин. И не он один. Были тут многие его друзья, другие – и до Пушкина и после его отъезда.

Русский журналист и философ Николай Надеждин совершил прогулку по Бессарабии как бы по следам Пушкина. На самом деле он сообщает нам ценнейшие сведения о всей Бессарабии. Выехав утром, 29 апреля 1839 года из Одессы, он уже к вечеру переправился через Днестровский лиман и прибыл в Аккерман. 30-го проезжает Кибакчи, Сарьяры, Татар-Бунар, 1 мая встречает в Змиевской. Проезжает Трояни, Катлабуг, Измаил, Чишма-варуит, Болград. 2 мая, в сильный дождь, с трудом добирается из Гречен в Кагул, следует через Готешты, Леки. 3 мая – в Леова, Гара-Сарацике, Гура-Галбене, Резени и в сумерках приезжает в Кишинев. 5 мая, утром, отправляется в Пересечина, Оргеев, Сипотени, Копачени. 6-го он прибывает в Белец (Бэлць). В тот же день проезжает Кайнари-Векь, Сорока, а 7-го он уже в Атаках. Следует через Окницу, Глинную, Липканы, 8-го проезжает Сталинешты, Хотин, Сталинешты, Новоселицу, Сталинешты, Липканы. 10 мая ночует в Унцешть, 11-го проезжает Старые Редены, Темелеуцы, посещает Гыржавский монастырь. 12 мая – в монастырях Гырбовец, Речула, Формошика, Табор, Курка. 13-го – в Пересечина, Кишиневе. Переночевав здесь, отправляется в Каприяну, а к вечеру выезжает в Бендеры. 14 мая он проезжает Мерены, Цынцирени, Булбоаку, Варницу, Бендеры, 15-го – Тирасполь. К вечеру того же дня оказывается в Одессе. Этот маршрут с датами публикуется впервые. Один только перечень населенных пунктов уже свидетельствует о том, что Надеждин, действительно, совершил уникальную прогулку по молдавской земле. Приятно, что он побывал в родных мне местах. «…Надо было спешить домой. В тот же день воротились мы в Кишинев и пробыли там только несколько часов. Под вечер коляска наша уже мчалась по дороге в Бендеры, пролегающей долиною реки Быка. Между Кишиневом и Бендерами одна станция Цинцирени, от Кишинева в 28 ½, от Бендер ровно в 28 верстах. Мы проехали ночью мимо знаменитой крепости Бендер, называющихся по-молдавски “Тигино”; ночью переправились через Днестр, протекающий под самыми стенами твердыни, и промчались через Тирасполь, отстоящий от ней только 12 верст. День застал нас на степи, отделяющей Тирасполь от Одессы. Благодаря быстроте Новороссийских почт, мы проскакали в несколько часов пространство 163 ½ верст. Вечером 15 мая, через шестнадцать дней после нашего выезда из Одессы, я уже отдыхал на берегу Черного моря, в прелестном хуторе Ришельевского Лицея».

1-2 ноября 1854 года по этим местам проехал уже известный тогда писатель Лев Толстой. Он выехал из Кишинева в Одессу, следуя по Каушанской дороге, через Бендерскую заставу. Полный маршрут проезда: Кишинев-Мерены-Цынцэрены-Булбоака-Бендеры-Тирасполь-Мальевская-Кучурганская-Эльзасская-Подгориновская-Дальницкая-Одесса. Из письма к брату С. Н. Толстому от 5 июля 1855 года: «Из Кишинева 1 ноября я просился в Крым, отчасти для того, чтобы видеть эту войну, отчасти для того, чтобы вырваться из Штаба Сержпутовского, который мне не нравился, а больше всего из патриотизма, который в то время, признаюсь, сильно нашел на меня».

В том же году по этим местам в Кишинев проехал Н. В. Берг, запечатлевший развалины дом Инзова, комнаты опального Пушкина.

Согласно «Материалам для географии и статистики России, собранным офицерами Генерального штаба. Бессарабская область. Составил Генерального штаба капитан А. Защук. Санкт-Петербург. 1862», основной тракт из Кишинева в Одессу был таким: Кишинев-Мерены-Цынцерены-Болбока-Бендеры-Тирасполь-Мальевская-Кучурганская-Эльзасская-Подгориновская-Дальницкая-Одесса. Следовательно, так следовал из Кишинева в Одессу и обратно – из Одессы в Кишинев царский поезд императрицы Марии Александровны, с которой следовал и князь Петр Вяземский. Императрица прибыла в Ялту на пароходе «Тигр» 16 июня 1867 года. Там были великие князья Владимир, Сергей, Павел и княжна Мария, великие князья Николай Николаевич и Михаил Николаевич, внук Павла I принц Ольденбургский, министр императорского двора граф Владимир Федорович Адлерберг, обер-камергер Андрей Петрович Шувалов, генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии, командующий войсками Одесского военного округа Павел Евстафьевич Коцебу, начальник Черноморского флота контр-адмирал Владимир Александрович фон Глазенап, новый чрезвычайный и полномочный посол России в Османской империи генерал-лейтенант Николай Павлович Игнатьев. Многие из них и входили в царский поезд императрицы. 22 октября этот поезд вновь прибыл в Кишинев из Одессы. В Кишиневе, в тот же день вечером, Вяземский написал стихотворение, посвященное воспоминаниям о Пушкине, – «Проездом через Кишинев».

В 1873 году из Одессы в Кишинев проехал 17-летний Михаил Врубель.

Во время установки в Кишиневе памятника Александру II (не позднее 17 апреля 1886 года) по железной дороге, через мои родные места, прибыл скульптор академик А. М. Опекушин. Дело в том, что 8 мая 1882 года скульптор заключил договор с Кишиневской горуправой, в котором обязывался отлить цинко-бронзовую статую Александра II вышиной в три аршина, а также брал на себя все расходы по упаковке и доставке памятника в Кишинев. Управа должна была выплатить Опекушину десять тысяч рублей в три срока, а во время установки памятника брала на себя расходы на проезд скульптора из Санкт-Петербурга в Кишинев и обратно.

По совету русского консула в Яссах и лечащего врача Эмиля Макса тяжело болевший румынский поэт Михаил Эминеску отправился на лечение в Одессу. Это было в конце июля 1885 года. Поэта сопровождали Эмиль Макс и трое знакомых школьных преподавателей Захария, Буцуряну, Дрэгич. На поезде поэт, врач и его друзья пересекли пограничный Прут, вступив в пределы России, проехали Унгены, затем вдоль реки Бык – Кэлэраш, Стрэшены и прибыли в столицу Бессарабии Кишинев. Оттуда проследовали через Мерены, Бульбоаку и Варницу в Бендеры. Пересекли Днестр, проехали Тирасполь и через Раздельную прибыли на вокзал Одессы. Было утро – шел 8-й час. 14 сентября Эминеску вернулся в Яссы. Поэт чувствовал себя намного лучше, начал работать, писать. К нему вернулось творческое вдохновение. Следовательно, через Бессарабию и милые моему сердцу места в 1885 году Михаил Эминеску проследовал на поезде дважды: в июле (29-30) – больным, печальным, немощным, страдающим, а в сентябре (10-11) – поздоровевшим, окрепшим и творчески активным.

И хотя Михаил Эминеску проехал на поезде мимо Анений Ной только дважды, в центре города открыт ему памятник, а один из лицеев носит его имя. Пушкин проследовал по этим местам 12 раз, в том числе увозя в Одессу начатую в Кишиневе первую главу романа в стихах «Евгений Онегин». Одна из поездок поэта из Одессы в Кишинев завершилась до 9 мая 1823 года. А, как известно, именно 9 мая Пушкин написал первые строфы романа. Причем, видно, что, возможно, он первые строфы сочинил по дороге в Кишинев, а в Кишиневе их записал и правил. Значит, в этих местах могли родиться эти бессмертные строки, которые теперь знает весь мир.

«Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука;
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя!»

Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых,
Всевышней волею Зевеса
Наследник всех своих родных.
Друзья Людмилы и Руслана!
С героем моего романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас:
Онегин, добрый мой приятель,
Родился на брегах Невы,
Где, может быть, родились вы
Или блистали, мой читатель;
Там некогда гулял и я:
Но вреден север для меня…

Не пора ли в Новых Аненах к лицею имени А. С. Пушкина добавить и долгожданный памятник поэту. Вообще-то, памятники Пушкину следует воздвигнуть на всем Бессарабском пушкинском кольце, которое образовалось в ходе его поездки по югу Бессарабии 14-23 декабря 1821 года. А это – Кишинев, Мерены, Чепражин (теперь в Бульбоаке, Рошканах)-Варница-Бендеры-Кэушены-Талмаза-Олэнешты-Гура-Роша-Аккерман-Шабо-Кебакчи-Сарьяр-Татарбунар-Китай-Троян-Катлабуг-Тучков-Измаил-Чешмаваруит-Болград-Табаки-Гречены (теперь в Вулкэнештах)-Формоза (Кагул)-Готешты-Лека-Леова-Гура-Сарацика-Гура-Галбенэ-Резены.

В 1897 году, 26 августа, поездом по железной дороге через Кишинев, Мерены, Бульбоаку, Варницу, Бендеры и Тирасполь известный русский писатель Владимир Короленко прибыл в Киев. 2 сентября был уже в Петербурге. А 10 июня 1903 года Короленко сделал запись в дневнике: «Вчера в 6 утра мы выехали из Полтавы. Дуня с девочками поехали в Одессу и оттуда в Тульчу. Я их проводил до Раздельной, а оттуда свернул в Кишинев. Дорогой, в вагоне познакомился с молодым священником. Он воспитывался в кишин. семинарии, но не знает молдаванского языка и не любит молдаван. О евреях отзывается мягко. По его мнению, погром 6 и 7 апреля не объясняется никакими экономическими причинами. Народ озлобился, будто-бы, по поводу “дубоссарского дела”». Из Кишинева, поездом, через Мерены, Булбоаку, Варницу, Бендеры, Тирасполь Короленко отправился в Одессу. Младший брат встретил его в Раздельной. Брат жил в Одессе на Военном спуске. Из Одессы Короленко выехал к семье в Тульчу. Обо всем он писал в письме от 15 июня 1903 года из Одессы к В. С. Ивановскому, А. С. Короленко и дочерям: «Пишу вам на этот раз из Одессы. Вчера выехал из Кишинева. На Раздельной встретил Иллариона и не устоял от соблазна завернуть в Одессу, чего делать не намеревался вовсе. До трех с половиной часов ночи пропутались на вокзале в Раздельной, часа два поспали в вагоне и здесь немножко доспали. Сейчас едем повидаться с Гориновыми и Анной Ивановной, а вечером еду, наконец, в Полтаву. Пребывание в Кишиневе произвело на меня впечатление очень тяжелое: антисемитизм загадил всю жизнь». Возвращаясь из Франции в Россию, Короленко писал к Софье из Бухареста 5 июня 1915 года: «Пятый день уже мы сидим в Бухаресте. Причина та, что у меня в Сербии пропал чемоданчик со всеми моими рукописями. Я тогда же заявил на ближайшей станции, были приняты все меры, но до сих пор еще никакого ответа нет. Отсюда тоже посланы телеграммы и сербским, и русским посольством. Сегодня, вероятно, последует какой-нибудь ответ: или найдено, или уже нет надежды. Если найдено, то пришлют сюда, в посольство. Тогда придется остаться еще дня два-три в ожидании. Телеграммы идут долго. Официальные в Сербию попадают через два дня, неофициальные – еще дольше. Ужасно досадно: пропало все-таки много материала и, кроме того – сидим здесь, когда уже так хотелось бы доехать домой и повидать вас всех. Ведь мы ничего не знаем, – даже где ты в настоящее время… Мы с мамой довольно здоровы. Дорога морем подействовала отлично. Железные дороги по Греции, Сербии, Болгарии, Румынии, конечно, утомили, но не так, как можно было думать. Теперь целые дни толчемся среди румынских друзей и знакомых, порой чувствуем усталость, но не ту зловредную, какая бывала у меня прежде. В общем – дорога не только не повредила, но, по-видимому, помогла… Итак – до скорого свидания. Точно обозначить день не могу. После Унген дадим телеграмму. Здесь в Румынии довольно спокойно. Здешние социалисты стоят за нейтралитет. Правительство сильно колеблется. Прежде совсем склонялось к союзу с Россией и Францией, теперь медлит и, – чем чорт не шутит, – пожалуй, перекинется на другую сторону. В этом (впрочем, мало вероятном случае) социалисты будут вести борьбу против войны с Россией, как теперь ведут ее против войны с немцами. Во всяком случае, мы проедем, по-видимому, вполне спокойно через этот последний этап нашего долгого путешествия». Чемоданчик с рукописями не нашли. Вполне вероятно, что 6 или после 6 июня 1915 года Короленко с женой пересекли заветную пограничную реку Прут, и через Унгены, Кэлэраш и Стрэшены прибыли в Кишинев. Где-то тут, по пути, отправили телеграмму дочерям о своем возращении в Россию. Из Кишинева следовали через Мерены, Бульбоаку, Варницу в Бендеры, потом – через Днестр в Тирасполь. Оттуда – в Раздельную.

Посещение русским писателем Иваном Буниным, будущим лауреатом Нобелевской премии, Бухареста в 1914 году было, в общем-то, случайным. В последнюю неделю марта он с Верой Николаевной и литератором, племянником Николаем Алексеевичем Пушешниковым выехали с Капри по пути в Россию. Посетили Рим, храм Петра. 30 марта – отбыли в Загреб, проехали Будапешт. И уже по Дунаю отправились к Черному морю. Далее Муромская записала в дневнике: «Астма (у Пушешникова – В. К.) заставляет нас пересесть на поезд… Бухарест. Провинция румынская». 7 апреля были уже в Одессе. В то время действовали только две железные дороги из Бухареста в Одессу – через Яссы, Унгены, Кишинев, Мерены, Булбоаку, Варницу, Бендеры, Тирасполь, Раздельную, или – через Галаць, Рени, Кэйнары, Бендеры, Тирасполь, Раздельную. В любом случае, в 1914 году Бунин еще раз повидался с Бессарабией. А, поскольку, с Дуная прибыли в Бухарест, то следовали в Одессу через Кишинев. Бунин мог в Кишиневе 1913 года с братом посетить городской парк, поклониться бронзовому Пушкину. Он дважды проехал бессарабские пушкинские места: пересек реку Прут, вдоль которой поэт путешествовал в декабре 1821 года, проехал вдоль речки Бык и старой Молдавской дороги, через старую часть Кишинева, где жил Пушкин, а в 1914 году – проследовал близ Варницы, через Бендеры, реку Днестр и Тирасполь…

В 1914 году в Одессе и Кишиневе русские футуристы Давид Бурлюк, Василий Каменский и Владимир Маяковский выступали с местным критиком Петром Пильским. Но тут лучше обратиться к одесским воспоминаниям Каменского.

«Колесо жизни вертелось. Нам надо было ехать в Кишинев, но Маяковский задерживал отъезд. Мы волновались. Дело в том, что Маяковский влюбился здесь в красавицу Марию Александровну и по этому неожиданному случаю “сходил с ума”. Он рвал и метал и вообще не знал, как быть, что предпринять, куда деться с этой нахлынувшей любовью.Семнадцатилетняя Мария Александровна принадлежала к числу тех избранных девушек того времени, в которых сочетались высокие качества пленительной внешности и интеллектуальная устремленность ко всему новому, современному, революционному. Стройная, обаятельная, “с глазами южной ночи” – это она сразу же представилась воображению поэта:

а я одно видел:

вы – Джиоконда,

которую надо украсть!

Двадцатилетний Маяковский, еще не знавший любви, впервые изведал это громадное чувство, с которым не мог справиться. Взволнованный, взметенный вихрем любовных переживаний, после первых свиданий с Марией он влетал к нам в гостиницу этаким праздничным весенним морским ветром и восторженно повторял: “Вот это девушка, вот это девушка!”. Или вдруг, обвеянный мрачными предчувствиями возможной неудачи, он нервно, задумчиво шагал по комнате, чтобы вскоре же сказать:

Меня сейчас узнать не могли бы:

жилистая громадина стонет, корчится.

Что может хотеться этакой глыбе?

А глыбе многое хочется!

И мы действительно в эти дни не могли узнать прежнего беспечного Володю, который теперь рвал и метал, бегал по комнате из угла в угол, как лев в клетке, и вопрошающе твердил: “Что делать? Как быть?”.

Бурлюк, в лорнет наблюдая за влюбленным другом, развалившись на диване, тихонько и нежно подсказывал:

– Напрасно страдаете. Ничего не выйдет. Из первой любви никогда ничего не выходит.

Маяковский рычал:

Бурлюк стоял на своем:

– Напрасно страдаете, Владим Владимыч.

И вот с глыбой-Маяковским началась тропическая малярия любви.

Вы думаете, это бредит малярия!

Это было,

было в Одессе.

“Приду в четыре”, – сказала Мария.

Восемь.

Девять.

Десять.

Маяковский потерял покой. Первая праздничность встреч сменилась острой болью тревоги.

Мама!

Ваш сын прекрасно болен!

Мама!

У него пожар сердца.

Скажите сестрам – Люде и Оле,

ему уж е некуда деться. И мы это видели.

И посоветовали Маяковскому ускорить объяснение с Марией Александровной, так как выступления наши в Одессе кончились, и нам надо было торопиться в Кишинев.

Развязка пришла.

Двери вдруг заляскали,

будто в гостинице,

не попадает зуб на зуб.

Вошла ты,

резкая, как “нате!”

муча перчатки замш,

сказала:

“Знаете:

я выхожу замуж”.

Ошеломленный Маяковский в этот же вечер решительно заявил: “Едем”, и курьерским поездом мы помчались в Кишинев.

В вагоне-ресторане мы сначала втроем очень долго молчали, пока, наконец, Давид Давидович Бурлюк, размышляя о Марии, не произнес:

Но я другому отдана

И буду век ему верна.

Маяковский тяжело улыбался, молчал.

Через несколько дней, направляясь из Кишинева в Николаев, а потом в Киев, Маяковский, сидя в купе и поглядывая в окно, напевал:

Это было,

было в Одессе...

Именно эти памятные строки вошли вскоре в его прекраснейшую из поэм “Облако в штанах”, или, по первому названию, “Тринадцатый апостол”.

Как вагон, тесна была ему тогдашняя жизнь, и потому так сокрушительно рвался он к просторам будущего.

...вижу идущего через горы времени,

которого не видит никто.

В Киеве Маяковский весь был охвачен пламенной мыслью сделать будущую поэму грандиозной вещью.

– Чтобы, как крейсер! – говорил он».

Вот с каким настроением Владимир Маяковский вечером 20 января 1914 года приехал в Кишинев и поселился в гостинице «Швейцарская». Через дорогу городской парк с величественным памятником Пушкину. Кажется, Пушкина он не приметил, прошел мимо. Рядом, справа от сада Благородное собрание с большим залом, ожидавшим уже футуристов, о приезде которых несколько дней трубили газеты и афиши.

До Кишинева путники следовали на поезде по маршруту: Одесса-Раздельная-Кучурган-Новосавицкая-Тирасполь-Бендеры-Варница-Булбоака-Мерены-Кишинев. В Николаев следовали по этому маршруту, по крайней мере, до Тирасполя.

18 февраля 1914 года русский поэт-символист Федор Сологуб отправился из Петербурга. Проехал Киев, Винницу, Жмеринку, Раздельную, затем – Кучурган, Новосавицкую, Тирасполь, Бендеры, Варницу, Булбоаку, Мерены. Утром 20-го поезд прибыл на станцию Кишинев. На перроне его поджидал устроитель лекции Прейгер. Он был выходцем из Подолии. По пути из Кишинева в Херсон Сологуб написал в вагоне письмо Анастасии Чеботаревской, где подробно описал свое пребывание в Кишиневе. Оно помечено 21 февраля. А 22-го он отправил его в Петербург со станции Бирвулы Херсонской губернии. Уже в Херсоне, 22-го, он писал в следующем письме, что вчера – 21-го – «в вагоне продолжал рассказ, сегодня утром, подъезжая к Херсону, кончил. Завтра постараюсь его послать, хотя половину…» Продолжал… Это можно понять по-разному: начал писать по дороге в Кишинев и продолжал в Кишиневе; начал в Кишиневе и продолжал в поезде по дороге в Херсон. Но рассказ был.

По этим местам, между Одессой, Тирасполем, Бендерами и Кишиневом, следовали многие русские императоры, особенно с 1871 года, когда тут была проложена железная дорога.

11 (23) апреля 1877 года император Александр II прибыл в Кишинев. Здесь размещался Главный штаб действующей армии. С ним был цесаревич Александр Александрович – будущий император Александр III. 12 апреля зачитан манифест об объявлении Россией войны Порте. Принят первый приказ о выступлении армии. 19 апреля (1 мая) 1877 года император проследовал из Кишинева в Одессу. 23 апреля (5 мая) к императору приехала княжна Долгорукая.

Тут надо иметь в виду, что 7 апреля «Государь Император выехал из Петербурга, по Варшавской железной дороге, в сопровождении: Наследника Цесаревича и великих князей: Николая Николаевича Младшего и Сергия Максимилиановича Лейхтенбергского. В царском поезде находились также: министр императорского двора граф A. В. Адлерберг, военный министр генерал-адъютант Д. А. Милютин, государственный канцлер князь Горчаков, князь италийский граф A. А. Суворов-Рымникский, шеф жандармов генерал-адъютант H. В. Мезенцов, комендант императорской главной квартиры генерал-адъютант A. М. Рылеев, управляющий делами императорской главной квартиры свиты Его Величества генерал-майор H.В. Воейков, делопроизводитель военно-походной Его Величества канцелярии свиты Его Величества генерал-майор A. М. Салтыков, начальник военно-походных императорских дворцовых телеграфов генерал-майор В. А. Щолков, состоявший при военно-походной Его Величества канцелярии подполковник H. А. Фуллон, флигель-адъютант полковник князь Долгоруков, состоящие при Наследнике Цесаревиче: генерал-адъютант Стюрлер и адъютант капитан граф Олсуфьев, генерал-адъютант императора германского Вердер, флигель-адъютант императора австрийского барон Бехтольсгейм, действительный тайный советник барон Жомини, статс-секретарь, заведующий дипломатической перепиской А. Ф. Гамбургер, лейб-медик Его Величества С. П. Боткин, хирург Кавалевский». Как видим, в свите был канцлер А. М. Горчаков – товарищ А. С. Пушкина по Царскосельскому лицею. Будущий канцлер первый раз посетил Бессарабию в конце лета 1820 года – до приезда туда опального Пушкина. Горчаков несколько дней провел в Кишиневе у сестры Елены Михайловны, бывшей замужем за князем Г. М. Кантакузиным.

3 июня 1914 года император Николай II на собственном поезде из 10 вагонов прибыл в Кишинев «вместе с Государыней, Наследником и Великими Княжнами в сопровождении свиты» на открытие памятника Александру I. В тот же день, в 3 часа, были уже в Тирасполе. По некоторым данным, император выходил на станции Булбоака, чтобы посетить имение знаменитого винодела Константина Мими. А румынский король Кароль II посетил это же имение в 1925 году, так же остановившись на станции Булбоака.

21 ноября 1915 года император Николай II посетил Тирасполь на Днестре, а 22-го прибыл в Рени на Дунае.

А сколько тут проехало в Кишинев знаменитостей – от президентов до известных писателей, журналистов, актеров и певцов!..

Особо стоят 1876, 1877-1878 годы – время войны с Турцией. Через Кишинев на театр военных действий проследовали десятки военных корреспондентов. Художники – В. В. Верещагин, А. П. Боголюбов, В. Д. Поленов, Л. Ф. Лагорио, Н. Д. Дмитриев-Оренбургский, П. О. Ковалевский, Н. Н. Каразин, Е. К. Макаров, П. П. Соколов, К. Е. Маковский, П. Я. Пясецкий, Б. П. Виллевальде, С. Я. Лучшев, С. Л. Шамота, фотограф Ж.-К. Рауль и др. Писатели, историки, философы, журналисты – В. М. Гаршин, Н. Г. Гарин-Михайловский, В. С. Соловьев, Д. И. Иловайский, А. К. Пузыревский, А. Н. Куропаткин, В. В. Крестовский, В. И. Немирович-Данченко, А. Д. Иванов, Н. А. Дурново, Л. В. Шаховской, А. С. Суворин, В. В. Комаров и др. Врачи – С. П. Боткин, П. И. Пирогов, Н. В. Склифосовский с супругой и др. Легендарные медсестры С. И. Больбот, Ю. П. Вревская и др. Герой войны – генерал И. В. Гурко, сын Пушкина – полковник А. А. Пушкин.

С каким упоением читал я книгу Николая Васильевича Максимова «Две войны 1876-1878 гг.», которая вышла в 1879-м в Петербурге. Во второй части о войне в Болгарии рассказ начат с главы «По дороге в Кишинев». «Я выехал в Кишинев из Петербурга в самый день объявления войны. День был пасмурный, дождливый, серенький, день – петербургский. Когда я ехал в вокзал железной дороги, на улицах была обычная суета…»

В Кишинев Максимов проехал по моим родным местам – Тирасполь, Бендеры, Булбоака, Мерены. В вагоне беглецов из Одессы, Николаева, Ялты и других мест было больше, чем офицеров. Многие – содержатели гостиниц.

Максимов, следуя в Бессарабию, называет два пункта – Парканы и Кишинев. Парканы – это живописное село у железнодорожного моста через быстрый Днестр. Тут была переправа, старый почтовый тракт от которой упирался в древнюю Бендерскую крепость, обходил ее с севера и шел через город Бендеры, через Варницу. И вот какими Максимов увидел эти, милые моему сердцу, места. Холмистая местность, «на несколько десятков верст» покрытая «зеленым ковром первой весенней травки». «Прелестная свежесть этой первой зелени, сплошным ковром покрывающей черноземную почву плодородного бессарабского края, так вот и манила к себе, так и лелеяла непривычный к такой картине глаз северного жителя». «Передо мною открылась, по истине, живописная панорама молдаванской Швейцарии». «По разным пунктам холмистой местности небрежно разбросаны маленькие домики молдаванского населения». «Необыкновенной белизны крестьянские мазанки рельефно обрисовывались в глубине тучных и обширных садов». «На одном из таких зеленых холмов, начинающихся с деревушки Паркан и поднимающихся все выше и выше по мере приближения к юго-западной линии горизонта, стоит своеобразный город Кишинев».

Осень 1913 года – концерт Сергея Рахманинова в Кишиневе. 1922, 1929 годы – гастроли в Кишиневе, Бендерах и других городах Надежды Плевицкой. В конце апреля 1933 года из Кишинева в Аккерман, Бугаз и обратно проследовал Игорь Северянин с супругой. 23 апреля в Аккермане Северянин написал стихотворение «Высокий лад», а 25-го – стихотворение «Все ясно заране».

1948 год – в Кишиневе выступали Илья Эренбург и Владимир Лидин, а также Михаил Светлов. 1957 год – в Кишинев совершил визит Н. С. Хрущев. 1963 год – Дни советской музыки в Молдове с участием Дмитрия Шостаковича, Андрея Эшпая, Аркадия Островского, Людмилы Зыкиной, Игоря Ойстраха и др. 1967 год – на вокзал Кишинева прибыл президент Югославии Броз Тито. 1968 год, 2 мая – Вольф Мессинг в Кишиневе выступил с программой «Психологические опыты», то же – в октябре 1969 года. 2 мая 1968 года – КВН в Кишиневе: МИСИ и сборная Молдовы. На сцене – Леонид Якубович. 1970, 1974 годы – Л. И. Брежнев с семьей, гастрольная из Ленинграда труппа актеров театра БДТ во главе с Г. А. Товстоноговым: Николай Трофимов, Зинаида Шарко, Иван Краско, Владислав Стржельчик, Евгений Лебедев, Павел Панков, Кирилл Лавров… Из Одессы в Кишинев проехал Владимир Высоцкий. С ним был актер театра и друг поэта Иван Дыховичный. Это было 23-24 апреля 1972 года. Тогда Высоцкий дал в городе сразу несколько концертов. А вдохновил его на поездку друг поэта, тогдашний администратор театра на Таганке, бывший кишиневский актер Валерий Янклович. Проживал поэт в гостинице «Кишинэу» – недалеко от железнодорожного вокзала, от квартиры моего брата Леонарда, где я впервые слушал песни Высоцкого, а потом и подражал ему в своих стихах и песнях. 1975 – гастроли театра им. Ленинского комсомола с участием Евгения Павловича Леонова. 1978 год – две недели гастролировала по республике Людмила Зыкина. Начало 1980-х – труппа актеров ьеаьра им. Ленинского комсомола с Евгением Павловичем Леоновым… В 1984 году в Аненах с концертом побывала труппа актеров театра им. Ев. Вахтангова: Василий Лановой, Евгений Князев, Вячеслав Шалевич, Алексей Кузнецов и др. В 2002 году Лановой, Бэлза, Кузнецов выступали на встрече в Доме-музее А. С. Пушкина в Кишиневе. Автор этих строк подарил им свои двухтомники о жизни и творчестве А. С. Пушкина в Бессарабии, Киеве, Каменке и Одессе.

Эти места особенно волновали русских эмигрантов – поэтов, писателей, художников, артистов, покинувших в 1917 году Россию и страдавших по ней в разных уголках Европы. Оказываясь здесь, в Бессарабии, в этих местах, в Бендерах, где родной берег вставал пред ними за Днестром, всего в десятках метров, они замирали от боли и тоски по Родине.

Здесь, на бендерском берегу Днестра, родилась бессарабская песня «В степи молдаванской» Александра Вертинского. В мемуарах «Дорогой длинною…» он писал о 1925 гастрольном годе (с концертами выступал в Бессарабии также в 1921 и 1931 годах): «В Бендерах мы остановились в маленькой гостинице. Нам принесли самовар. Хозяин пришел поговорить с нами. У окон собралось посмотреть на меня все местечко. Это было так по-русски.

До концерта оставалось полтора дня. Я располагал временем и решил пойти на берег Днестра, посмотреть на родную землю. Было часов восемь вечера. На той стороне реки нежно синели маковки церквей. Тихий звон едва уловимо долетел до меня. По берегу ходил часовой. Стада мирно паслись у самой реки.

Все это было невероятно, безжалостно, обидно близко, совсем рядом. Казалось, всего несколько десятков саженей отделяли меня от Родины.

“Броситься в воду! Доплыть! Никого нет, – мелькало в голове. – А там? Там что?.. Часовой спокойно выстрелит в упор, и все… Кому мы нужны? Беглецы! Трусы! «Сбежавшие ночью». Кто нас встретит там? И зачем мы им? Остатки прошлого! Разбежавшиеся слуги барского дома. Нас засмеет любой деревенский мальчишка. А что мы умеем? Ничего. Что мы знаем? Чем мы можем быть им полезны? Полы мыть и то не умеем”.

Я сел на камень и заплакал. Кирьяков увел меня домой – в гостиницу.

– Не расстраивайтесь. Завтра концерт, – сказал он.

Придя в комнату, я закончил песню…»

…Звону дальнему тихо я внемлю

У Днестра на зеленом лугу.

И Российскую милую землю

Узнаю я на том берегу.

А когда засыпают березы

И поля затихают ко сну,

О, как сладко, как больно сквозь слезы

Хоть взглянуть на родную страну!..

Автор: Виктор Кушниренко, пушкинист

«Блокнот Молдова» предлагает подписаться на наш телеграм-канал https://t.me/bloknotmd - все новости в одном месте.

160063