А голос Есенина звучит и звучит… К 99-летию памяти Сергея Есенина (28 декабря)

Великий поэт.

Тяжелая, кровавая война не затихала и в 1916 году. Убитых не успевали хоронить. Раненые истекали кровью и погибали на полях сражений.

   Переполненный состав медленно плыл  среди полузаброшенных полей и притихших изб. Паровоз пыхтел с надрывом.

   А в вагонах начиналась привычная жизнь. В операционной беспощадно пилили конечности, спасая тяжелораненым жизнь. Офицеров и солдат мыли, перевязывали, переодевали, кормили.

    Усталые санитары расходились по местам. Молодые собирались с небольшие группы. Смеялись, шутили, вспоминали. Влюблялись.

    Есенин вышел покурить. Вскоре к нему присоединилась совсем юная сестра милосердия. Это была красивая, кареглазая молдаванка с черными вьющимися волосами. Он давно уже приметил ее.

    Есенин курил папиросу. Едкий дым изредка попадал на санитарку. Это ей не нравилось.

    – У вас такие душевные стихи. Прямо берут за душу. А вот папиросы вам не к лицу.

   Есенин сделал еще одну глубокую затяжку, погасил папиросу и выбросил ее в окно. Там, за окном, проплывали его любимые березы. И он с улыбкой прочитал:

Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.

На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой.

И стоит береза
В сонной тишине,
И горят снежинки
В золотом огне…

 

   Девушка улыбнулась и произнесла вслед за Есениным:

А заря, лениво
Обходя кругом,
Обсыпает ветки
Новым серебром…

   – Вы знаете мои стихи!

   – Немного. Кажется, это одно из первых…

   – Вообще-то, первое из напечатанных…

   Они вернулись в вагон. Там их поджидали с нетерпением.

   – Сергей Александрович, миленький, почитайте нам свои стихи. Они такие чудесные. Мы смотрим в окно и видим, вернее, слышим Ваши стихи. И так хочется хоть на миг позабыть об этих печалях на войне…

   И голос Есенина зазвучал… Он читал стихи то неспешно, выразительно, то с какой-то взрывной взволнованностью, страстью, с мечтательностью, устремленной не на сиюминутных слушателей, а в будущее. Это была только его, непередаваемая, завораживающая музыка. И в каждом стихе она была своя…

   Прошли годы. Многое изменилось в жизни санитарки Марии Ивановны Поздырки, родившейся в Кишиневе в русско-молдавской семье. С началом Первой мировой войны она окончила курсы, стала сестрой милосердия в 17 лет от роду, в 1915-м. Прослужила на санитарном поезде до 1919 года. Вернулась в родной Кишинев. Вышла замуж за Николая Артемьевича Федорова, работавшего на хлебокомбинате. В 1920 году родила дочь Клаву, в 1925-м – дочь-красавицу Елену. А Елена подарила ей внуков Леонарда и Олега.

   Юному Леонарду, ставшему впоследствии художником Леонардом Григорьевичем Кушниренко, бабушка, уже в преклонных летах, рассказывала, а мать согласно кивала головой, что в годы Первой мировой войны, она видела в поезде Сергея Есенина, который тогда тоже служил санитаром. Иногда он читал стихи сестрам милосердия. Но чаще она встречала его в вагонах. Он ходил по вагонам, общался с ранеными, говорил им, что пишет стихи и читал наизусть, облегчая страдания офицеров и солдат. Рассказывая все это внуку, она повторяла, что с тех пор хранит рукописную книгу, в которую, с любовью юной почитательницы, вписала в те годы многие, памятные ей и дорогие  стихотворения Есенина. Среди них были стихи, которые не принято было читать в советские времена. Эта рукопись не сохранилась.

   Вспоминая юность, она часто брала старую, потертую фотографию, на которой запечатлена вместе с подругой. И надолго замолкала. А потому родные так и не запомнили имя подруги. Известно только, что и подруга была сестрой милосердия. Они служили на одном и том же санитарном поезде.

   В семье Елены Николаевны Кушниренко (ур. Федоровой) бабушку часто вспоминали. Повторяли ее рассказ о Есенине, о стихах поэта. А в 1960-х годах в доме внуков появился новенький пятитомник стихов Есенина, к которому прикоснулся и автор данных строк. Он, как и его братья, допоздна засиживался за тем или иным есенинским томиком. И в них не умолкал голос великого русского поэта Сергея Есенина.

   Эти томики Леонарду подарил знакомый, который прекрасно исполнял под гитару песни на стихи Есенина.  «Вы помните. Вы все, конечно, помните…» («Письмо к женщине»). «Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет!» («Письмо матери»). «Пой же, пой. На проклятой гитаре…».

    Мария Ивановна Федорова (ур. Поздырка) (21. IX.1897, Кишинев-1958, там же) покоится на Центральном городском кладбище, рядом с мужем и родными.

     Сохранился снимок, сделанный 30 июля 1930 года в кишиневской Фотографии Герша В. Шлаина. На обратной стороне снимка указано, что Фогография находится на Купеческой улице, 54. Был и второй адрес: Купеческая, 56, угол Александровской (центральная улица Кишинева). В 1930 году эта фотография принадлежала Марии Шлаим. В то время улицы были переименованы.

     С 1916 года прошло 14 лет. И вместо 18-летней юной сестры милосердия мы видим красивую женщину 32 лет в окружении большого благородного и ухоженного семейства. Волевое, открытое лицо. Короткая прическа. Темные волнистые волосы слегка прикрывают высокий лоб. Несколько суровый взгляд. И это понятно. В 1915-1918 годах на долю сестер милосердия выпало немало испытаний, трагических страданий. Но, по воспоминаниям внука, бабушка была доброй, любила шутки. На ней  красивое дорогое платье. В руках модная сумочка. На ногах светлые элегантные туфли на высоких каблуках. В центре Лена с мячиком. А Клава стоит с книжкой. Вполне возможно, что это рукописная книжечка матери со стихами Есенина, или поэтический сборник.

   В тот летний день семья совершила прогулку  – от Чуфлинской церкви и спуска к Малой Малине, где постоянно проживала, до центра города.

   По большим праздникам семейства собирались за одним столом у Григория Евдокимовича Кушниренко и его супруги Елены Николаевны. Вспоминали бабушкины рассказы о Есенине. Пели романсы. Братья Кушниренко составляли целый оркестр: две гитары, балалайка, мандолина…

    Леонард с братом слушал, сидя рядом. С годами он накопил целый сборник любимых песен и романсов на стихи Есенина в исполнении лучших певцов. Но иногда, брал в руки гитару и сам пел  «Клен ты мой опавший…», «До свиданья, друг мой, до свиданья…», «Не жалею, не зову, не плачу…», «Ты меня не любишь, не жалеешь», «Выткался на озере алый свет зари…»

Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется – на душе светло.

Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.

Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.

Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.

И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.

 

Историческая справка

     По разным данным, с началом Первой мировой войны, в сентябре 1914 года, на фронте Россией было задействовано 52-74 военно-санитарных поезда. К концу военных действий их число возросло до 255-400.

    В статье И. М. Чижа, М. С. Сергеевой, М. Б. Шматовой, А. А. Токаря «Санитарные поезда, как основное средство эвакуации раненых в военных кампаниях Российской империи 1877–1917 гг.» (Bylye Gody. 2021. 16(2)) сказано, что «многие члены царской фамилии финансировали создание специальных санитарных поездов. К концу 1915 г. функционировало 13 именных…

    Императрицей Александрой Федоровной было сформировано 10 поездов, оснащенных в соответствии с новейшими достижениями того времени: вагоны электрифицированы, оснащены паровым отоплением, вентиляцией, озонаторами и распылителями с сосновой водой, и выдвижными столами для тяжелораненых. В вагоне-перевязочной было два операционных стола и набор хирургических инструментов, в отдельных вагонах размещались аптека, холодильник и электростанция. В поезде было 10 больничных вагонов на 464 человека. Подобное оснащение отличало именные поезда, действовавшие всегда в полном составе и без перемены вагонов во время разгрузки раненых. Однако, в экстренных условиях именные поезда, также как все остальные, принимали раненых с превышением положенных норм… Кроме специализированных санитарных поездов императрица содержала “летучки” и небольшие складские санитарные поезда, которые также могли перевозить раненых. “Мои маленькие поезда-склады, – пишет она, – подбирают раненых у самого фронта и отвозят их в Новосельцы и т. д., где их дожидаются настоящие санитарные поезда».

     Возможно, такие «маленькие поезда-склады» доставляли раненых с фронта на станцию Новоселица, где их 7 июня 1916 года перенесли в поезд №143.

    Данный поезд помогал вывозить раненых на протяжении всего фронта, сделав 15 000 верст. На нем перевезено более 12 000 раненых, больных офицеров, нижних чинов.

   И все это делалось руками небольшого коллектива поезда с участием санитаров Сергея Есенина, Марии Поздырки и др. В 1916 году персонал служащих в поезде состоял из коменданта, старшего врача, двух младших врачей, священника, 8 сестер милосердия, 65 санитаров, кухонной и походной прислуги –  всего около 100 человек.

    Поезд состоял из 20 вагонов, из них — 2 багажных, где размещались склады с провиантом и оборудованием. Далее два вагона, оборудованные для тяжелораненых, в каждом из них помещалось по 20 человек. Следующий вагон – аптека и перевязочная. Затем 8 одинаковых вагонов для легкораненых и больных. Тут койки располагались поперек вагона в три этажа. Это позволяло разместить по 53 человека в каждом вагоне.
Часть вагона № 7 была приспособлена специально для офицеров (14 мест).

    В каждом вагоне работали сестра милосердия (для легкораненых одна на два вагона), фельдшер, надзиратель, писарь и 2 санитара. Ночное дежурство по поезду несли сестра милосердия, фельдшер и в каждом вагоне — по санитару. Кроме того, дежурили дневальные и другие служащие по поезду.

    В последних вагонах помещались слесари, сестры милосердия, клас­сные чины, кухня, столовая, электрическая станция и ледник. Поезд был рассчитан на 436 человек.

    Согласно приказу №117 от 26 апреля 1916 года коменданта поезда №143 А. К. Воронина, 27 апреля поезд с санитаром Сергеем Есениным отошел из Царского Села в 30-ю поездку по направлению Москва-Курск-Симферополь-Евпатория, забрав раненых из Петрограда и Царского Села. Санитар Есенин  находился в вагоне №6. Это была первая поездка Есенина. Она была назначена для эвакуации нуждающихся в дальнейшем лечении офицеров и нижних чинов из госпиталей Петрограда и Царского Села на южный берег Крыма. Поезд был также в Белгороде, Харькове, Севастополе.

   В ночь с 4 на 5 мая поезд отправился в 31-ю поездку за ранеными на Юго-Западный фронт по направлению Синельниково-Лозовая-Полтава-Киев. Это была вторая поездка санитара Есенина. Из Киева отправились в Ровно, по пути принимая и оставляя раненых в госпиталях. 11 мая поезд отправился в обратный путь через Киев-Бахмач-Жлобин-Витебск-Дно-Царское Село. 16 мая Есенин в Царском Селе. В связи с приступом аппендицита его оперируют.

    Согласно приказу №148 от 27 мая,  Есенин на поезде, 28 мая, отправляется в 32-ю поездку по направлению Москва-Курск-Конотоп-Киев-Шепетовка. Это была его третья поездка к линии фронта. 5 июня, ночью, поезд из Киева отправляется на станцию Новоселица через Казатин-Жмеринку-Окницу. 7 июня поезд, в 1 час 25 минут ночи, следует через Могилев-Подольский, через Днестр, через северную Бессарабию. Окницу миновали в 5 часов утра. В это время  Есенин отправил телеграмму отцу. «Дорогой папаша. Еду по Румынской границе по направлению к Черновцам. Чувствую себя лучше и веселей».

    В 10 часов вечера поезд с Есениным-санитаром в вагоне № 6 отправляется из Новоселицы «в обратный путь по маршруту Киев-Курск-Москва-Царское Село». 8 июня, в 7 часов 15 минут утра, поезд № 143 останавливается на станции Окница, оставляет на ее эвакуационном пункте «9 тяжелораненых нижних чинов, для которых дальнейшая перевозка была вредна». 9 июня поезд прибыл в Киев. 13 июня поезд в Царском Селе.

    По данным Сергея Суляка, опубликованным в материале «Из Румынии походом шел Дроздовский славный полк…», в результате австро-германского наступления на Восточном фронте в 1915 году северные уезды Бессарабии (Сорокский и Бельцкий) стали вплотную примыкать к театру военных действий, а по Хотинскому уезду стала проходить линия фронта. Большое количество крестьян этих уездов оставили свои села и эвакуировались вглубь Бессарабии и в другие губернии. В 1916-м русские войска заняли Луцк, Черновцы, Станислов, очистили от неприятеля север Бессарабии, форсировали Днестр, Прут. К апрелю 1916 г. в русскую армию было призвано 250 тыс. бессарабцев, на окопные работы – 72 тыс. чел.».

   В те годы Гербовецкая община Красного Креста, располагавшаяся в центре Кишинева, являлась филиалом Российского общества Красного Креста. Эта община  оказывала помощь раненым на полях сражений Первой мировой войны. С 1914 по 1916 год при больнице действовала школа сестер милосердия, которая подготовила два выпуска.  Очевидно, среди сестер милосердия первого выпуска была и Мария Ивановна Поздырка со своей верной подругой.

Виктор Кушниренко, историк литературы

На снимках:

1. М. И. Федорова (ур. Поздырка) в кругу семьи. Кишинев. 1930 год.

2. Сестра милосердия поезда В. Заусайлова.

3. Персонал поезда. Новости на Блoкнoт-Молдова