Собаки в жизни Инзова и Пушкина в Кишиневе

Когда в Кишиневе пребывали наместник Бессарабии генерал-лейтенант И. Н. Инзов и опальный поэт А. С. Пушкин, в городе, как, впрочем, и ныне, было множество беспризорных собак.

 Прапорщик Генштаба Ф. Н. Лугинин писал в дневнике от 11 июня 1822 года: «Ночью в Кишиневе беспрестанной крик, чтоб береглись от огня, и вопрос – кто идет. Собак тьма и их, стараясь перевести, бьют». Поэтому, отправляясь в город или возвращаясь из города  пешком, каждый должен был позаботиться об увесистой палке для отгона собак.

    В те времена бродячих собак никто не прикармливал, не было волонтеров, как сейчас, и собаки везде набрасывались на прохожих, особенно в ночное время. Впрочем, и ныне от беспризорных собак в городе страдают многие жители, особенно старики и дети.

    Пушкин прекрасно знал о подобных сценах в жизни людей. В XVI строфе второй главы «Евгения Онегина» он заметил о главной героине романа:

К ней, лая, кинулись собаки.
На крик испуганный ея
Ребят дворовая семья
Сбежалась шумно. Не без драки
Мальчишки разогнали псов,
Взяв барышню под свой покров.

    Перечитывая кишиневский дневник князя П. И. Долгорукова за 1822 год, невольно обратил внимание на слова от 20 июля: «Наместник ездил сегодня на охоту с ружьем и собакою. В отсутствие его накрыт был стол для домашних, за которым и я обедал с Пушкиным».

   Так захотелось узнать, какая же охотничья собака была у генерала Инзова. Да, вот беда – нет более ни слова. Впрочем, вот запись от 18 августа: «Ввечеру ходил к наместнику. Он только-что воротился с охоты, привез с собою куропатку, трех перепелок и был довольно весел».

   Из этих слов можно сделать вывод, что у Инзова была охотничья собака на птиц. Но какая?

   В поэме «Граф Нулин» Пушкин описал традиционный по тем временам выезд помещика на псовую охоту.

Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.

   Возможно, у Инзова, как и у любого помещика, была борзая. А как относился к ней Пушкин? Каким, вообще, было его отношение к собакам?

   21 июля  1821 года поэт писал сестре из Кишинева (записка): «Какие у тебя любимые собаки? Забыла ли ты трагическую смерть Омфалы и Биззаро?» (Бизарро в переводе с итальянского означает «горячий, игривый», а Омфала была лидийской царицей, любовницей Геракла, покровительницей удовольствий. Омфала – белая собака как символ верности.)

   Тут следует остановиться и сказать о том, что многие детали отношения Пушкина к собакам и отражения этой темы в его творчестве, довольно глубоко и всесторонне рассмотрены в материалах  Елены Николаевны Егоровой, в частности  «Собаки в жизни и творчестве А. С. Пушкина» (Доклад на XXIII Голицынских чтениях в Государственном историко-литературном музее-заповеднике А. С. Пушкина. Село Большие Вязёмы Одинцовского района Московской области. 22 января 2017 г.).

   Здесь сказано, что Пушкин любил собак с детства. Следовательно, у него не было проблем с общением с борзой Инзова. Тем более, что еще в Царскосельском лицее, во время уроков рисования, Пушкин с любовью изобразил охотничью собаку с птичкой в зубах. Предполагается, что это легавая.

   А у  его сестры Ольги была моська, которую поэт еще в 1814 году воспел в лицейском стихотворении «К сестре».

Иль моську престарелу,
В подушках поседелу,
Окутав в длинну шаль
И с нежностью лелея,
Ты к ней зовешь Морфея?

 

   Как тут не вспомнить известный портрет отца поэта, на котором Сергей Львович изображен с  красным ирландским сеттером, преданно смотрящим на хозяина-стихотворца! Оказывается, эту охотничью собаку назвали Русланом в честь главного героя поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила».  

    Сеттер долго и верно служил Сергею Львовичу Пушкину. Весной 1824 года он удостоился быть изображенным со своим хозяином на портрете, который написал художник Карл Гампельн. Летом 1833 года старый Руслан умер. Сергей Львович похоронил любимую собаку в Михайловском, в саду под раскидистой березой. О печальном событии он сообщил дочери Ольге: «Как изобразить тебе, моя бесценная Ольга, постигшее меня горе? Лишился я друга, и друга такого, какого едва ли найду! Да, незаменимый мой Руслан! Хотя и был он лишь безответным четвероногим, но в моих глазах стал гораздо выше многих и многих двуногих: мой Руслан не воровал, не разбойничал, не сплетничал, взяток не брал, интриг по службе не устраивал, сплетен и ссор не заводил. Я его похоронил в саду под большой березой, пусть себе лежит спокойно. Хочу этому другу воздвигнуть мавзолей, но боюсь: мои бессмысленные мужланы –  вот кто настоящие животные – запишут меня в язычники…» 

 

    Сергей Львович и  Ольга  посвятили свои стихотворные эпитафии верному четвероногому другу. Родственники подарили Сергею Львовичу щенка ирландского сеттера: «Совершенный портрет Руслана: ходит на задних лапах, поноску носит, посягает на целость моих панталон, особенно же носовых платков, но все же не Руслан, тысячу раз не Руслан».

 

   В Михайловском объявилась и тяжелая железная  палка, с которой поэт бродил по Кишиневу с 1822 года.

 

    Анна Петровна Керн вспоминала, что Александр Сергеевич пешком приходил в Тригорское с тяжелой железной тростью в руках и двумя крупными дворовыми псами – волкодавами: «Желание мое увидеть Пушкина исполнилось во время пребывания моего в доме моей тетки в Тригорском, в 1825 году в июне месяце. Вот как это было. Мы сидели за обедом. Вдруг вошел Пушкин с большою, толстою палкой в руках. Он после часто к нам являлся во время обеда. Приходил он всегда с большими дворовыми собаками, chien-loup».

 

    Однако в черновой рукописи романа в стихах «Евгений Онегин» (треть первой главы написана в Кишиневе), в октябре 1826 года,  он изобразил не волкодавов, а охотничью собаку в ошейнике. Может быть, Руслана. Тогда в Михайловском, по воспоминаниям местных жителей, была небольшая псарня.

 

   Собаки были и в доме самого поэта. Но уже в Петербурге, когда Пушкин обзавелся семьей. О собаке жены, Натальи Николаевны, сказано в записке Пушкина летом 1831 года правителю канцелярии главноуправляющего Царским Селом Н. М. Коншину: «Собака нашлась благодаря вашим приказаниям. Жена сердечно вас благодарит, но собачник поставил меня в затруднительное положение. Я давал ему за труды 10 рублей, он не взял, говоря мало, по мне, и он и собака того не стоят, но жена моя другого мнения». А 14 июля 1835 года поэт писал к теще Н. И. Гончаровой о своей дочери Марии: «Маша просится на бал и говорит, что она танцевать уже выучилась у собачек».

 

   Пушкин нередко запечатлевал собак в своих сочинениях. По подсчетам Е. Н. Егоровой, поэт обращался к представителям семейства собачьих 147 раз.

 

   Часто говорится о моськах.  В XXV строфе пятой главы «Онегина» – при описании встречи гостей, приехавших к Лариным на именины Татьяны: «Лай мосек, чмоканье девиц…».

 

    В «Станционном смотрителе» мальчик Ваня рассказывает о «прекрасной даме» Дуне: «Ехала она в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською».

 

    В седьмой главе «Онегина» появился «и тот же шпиц…».

 

   В поэме «Граф Нулин» описан выезд помещика на псовую охоту – с борзыми. Но тут же описан и шпиц: «Но шпиц косматый, вдруг залая, /
Прервал Параши крепкий сон…».

  Шпиц был любимой собакой сестры Ольги. Может быть, поэтому Пушкин вспоминал его.

  В повести «Барышня-крестьянка» легавая сопровождает в лесу переодетую в крестьянку Лизу Муромскую и молодого Берестова.

  О собаках говорится в цикле «Песен западных славян». Пес Соколка, похожий на Руслана, пытается предупредить царевну об опасности в «Сказке о мертвой царевне и семерых богатырях» (1833). В  «Капитанской дочке» Екатерина II изображена с собачкой английской породы (левретка) при встрече с ней Марьи Ивановны Мироновой. К описаниям псовой охоты поэт обращается в стихотворениях «Зима. Что делать нам в деревне…» (1829), «Осень» (1833).

 

   А в повести «Дубровский» богатый землевладелец Кирила Петрович Троекуров и бедный помещик Андрей Гаврилович Дубровский предстают на унизительной для Дубровского псарне Троекурова. Ведь, у Троекурова псарный двор и более пятисот гончих и борзых. Тут же лазарет для больных собак, под присмотром штаб-лекаря Тимошки, отделение, где благородные суки ощенялись и кормили своих щенят.  А  Дубровский мог позволить себе держать только двух гончих и одну свору борзых.

 

   Но не только благородные охотничьи собаки участвуют в произведениях Пушкина. Во второй главе «Онегина»: «Вот бегает дворовый мальчик, / В салазки жучку посадив…». 

 

   А вспомним поэму «Цыганы»:

 

Но вот на табор кочевой
Нисходит сонное молчанье,
И слышно в тишине степной
Лишь лай собак да коней ржанье…

 

   Дело дошло до того, что из большой любви к собакам, на одном из рисунков в рукописи «Сказки о мертвой царевне и семерых богатырях»,  поэт изобразил автопортрет в собачьем образе. Тогда он тоже грустил по Руслану.

 

  В наши дни  в Мемориальной квартире А. С. Пушкина на Арбате прошел
литературный праздник «Собака человеку неизменный друг». 

 

  Но если вспомнить Инзова и его собаку в Кишиневе, то, очевидно, тут могли бы быть: из легавых – ирландский сеттер, из борзых – русская псовая борзая, из гончих – русская гончая. И все-таки у Инзова была борзая?

 

   Охотничья собака была! И не одна. 13 февраля 1822 года князь Долгоруков заметил в дневнике: «Инзов положил весь пост объедаться рыбою, несмотря на то, что прошедшим летом у него был сильный начаток водяной болезни. Он велел своему управителю давать скоромное одним орлам и собакам».

    Из сказанного можно, очевидно, сделать общий вывод, что у Инзова была небольшая псарня. Он имел птиц, в частности орлов,  для орлиной охоты, легавых – для охоты на птиц, борзых – для охоты на зайцев и других мелких зверей.

    Специалисты считают, что в начале XIX века, по окончании наполеоновских войн, при массовом завозе из Европы английских борзых и польских хартов образовывается «чистопсовая» борзая, отличавшаяся большей длиной корпуса, более плавной линией верха, лучше выраженными углами конечностей и более короткой псовиной. В 20-х годах XIX века в России было 4 самостоятельных породы борзых, имевших явные породные отличия: русская псовая, курляндская, густопсовая и чистопсовая. Почти каждый крупный помещик держал огромные псарни, содержал комплектную охоту, в которую кроме борзых и гончих входили лошади и обслуга. 

    Была известна и молдавская борзая (волошка). Произошла при смешении крымских борзых с польскими хортами. Встречалась в степных областях Румынии и Бессарабии. Короткошерстные, сильные и выносливые собаки. Исконно русская порода. Высокие (67-75 см), злобные и резвые борзые с шелковистой, волнистой, мягкой шерстью и маленькими тонкими ушами.

Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо;
Всё, подбочась, обозревает,
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкой нож за кушаком,
За пазухой во фляжке ром,
И рог на бронзовой цепочке.
В ночном чепце, в одном платочке,
Глазами сонными жена
Сердито смотрит из окна
На сбор, на псарную тревогу…
Вот мужу подвели коня;
Он холку хвать и в стремя ногу,
Кричит жене: не жди меня!
И выезжает на дорогу.

 

Виктор Кушниренко, пушкинист







На снимках:

1.Пушкин на прогулке с собаками.

2. Отец поэта с верным Русланом. Новости на Блoкнoт-Молдова