Тайная поездка Пушкина из Кишинева в Киев через Приднестровье

1822 год был самым трудным в период Южной ссылки Пушкина. 

Закрыта масонская ложа в Кишиневе, продолжались аресты, допросы членов тайных обществ, подавлялись солдатские волнения на юге империи. Опальный поэт остался в Бессарабии совершенно один. Майор В. Ф. Раевский посажен в Тираспольскую тюрьму, над ним вершится неправый суд. Генерал-майор М. Ф. Орлов отстранен от командования 16-й пехотной дивизией, вынужден ждать решения своей участи в Киеве в семье генерала Н. Н. Раевского-старшего. Нет с друзьями никаких контактов. Что они? Где они? Что будет с самим поэтом, на которого также ополчился корпусный командир И. В. Сабанеев? В поисках ответов на эти и многие другие вопросы поэт тайком отправился из Бессарабии прямо в Киев.

    В первом томе четырехтомной «Летописи», в примечании 279 исследователи представили свои соображения на это гипотетическое путешествие опального Пушкина из Кишинева в Киев, Каменку, обратно в Киев с возвращением в Кишинев. Основанием они полагают письмо М. Ф. Орлова от 9 ноября 1822 года из Киева к П. А. Вяземскому, письмо Ек. Н. Орловой (ур. Раевской) от 8 декабря 1822 года из Киева к брату А. Н. Раевскому, письмо Ал. Ив. Давыдовой, жены В. Л. Давыдова, от 4 декабря 1822 года из Сибири к дочерям, письмо самого Пушкина от 1…10 января 1823 года о том, что М. Ф. Орлов в Крыму виделся с Батюшковым. Исследователи предполагают, что эта поездка состоялась между 9 ноября и 8 декабря 1822 года.

    Они не приводят маршрут поездки. Но он, очевидно, был следующим: а) Кишинев-Боксаны-Кривоил-Дубэссары-Ягорлык-Рыбница-Рашков-Каменка-Могилев-Сербы-Дзюрилов-Шпиков-Брацлав-Тульчин-Брацлав-Липовец-Сквира-Белая Церковь-Васильчиков-Киев-Васильчиков-Богуслав-Смела-Каменка-Смела-Богуслав-Васильчиков-Киев-Васильчиков-Белая Церковь-Сквира-Липовец-Брацлав-Тульчин-Брацлав-Шпиков-Дзюрилов-Сербы-Могилев-Каменка-Рашков-Рыбница-Ягорлык-Дубэссары-Кривоил-Боксаны-Кишинев.

    Или – б) Кишинев-Боксаны-Кривоил-Дубэссары-Ягорлык-Рыбница-Рашков-Каменка-Могилев-Бандытовка-Ямполь-Цекиновка-Ольшанка-Вагода-Лук-Ольгополь-Обыдовка(Жибокричка)-Корнашовка(Савинцы)-Тульчин-Брацлав-Липовец-Сквира-Белая Церковь-Васильчиков-Киев-Васильчиков-Богуслав-Смела-Каменка-Смела-Богуслав-Васильчиков-Киев-Васильчиков-Белая Церковь-Сквира-Липовец-Брацлав-Тульчин-Корнашовка (Савинцы)-Обыдовка (Жибокрачка)-Ольгополь- Лук-Вагола-Ольшанка-Цекиновка-Ямполь-Бандытовка-Могилев-Каменка-Рашков-Рыбница-Ягорлык-Дубэссары- Кривоил-Боксаны-Кишинев.

    В обоих случаях указан Тульчин. Дело в том, что в «Записках» Н. В. Басаргина, адъютанта генерала П. Д. Киселева, четно сказано: «В Одессе я встретил также нашего знаменитого поэта Пушкина: он служил в Бессарабии при генер. Инзове. Я еще прежде этого имел случай видеть его в Тульчине у Киселева». Начальник штаба 2-й армии генерал П. Д. Киселев был хорошо знаком поэту, по делу В. Ф. Раевского он приезжал в Кишинев. Он-то и был в курсе всех событий. И поэт мог видеться с ним под прикрытием своей просьбы об устройстве в армии младшего брата Льва.

    Тульчин был давно известен Пушкину. Еще 5 марта 1819 А. И. Тургенев сообщал П. А. Вяземскому о желании поэта: «Пушкин идет на военную службу», затем – 12 марта: «Он не на шутку собирается в Тульчин, а оттуда в Грузию и бредит уж войною. Я имею надежду отправить его в чужие краи, но он уж и слышать не хочет о мирной службе». В том году Пушкин обратился к П. Д. Киселеву, но генерал отказал в поддержке его определения в армию. По этому поводу поэт писал:

На генерала Киселева
Не положу своих надежд,
Он очень мил, о том ни слова,
Он враг коварства и невежд;
За шумным, медленным обедом
Я рад сидеть его соседом,
До ночи слушать рад его;
Но он придворный: обещанья
Ему не стоят ничего…

    В 2018 году в Тульчине был открыт памятник опальному поэту, через четыре года его снесли. Но и в самом Тульчине не отрицают пребывание Пушкина в ноябре 1822 года. Впрочем, поэт сам установил тут бессмертный памятник себе, работая над ныне всемирно известным романом в стихах «Евгений Онегин».

Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгенштейновы дружины
Днепром подмытые равнины
И степи Буга облегли,
Дела иные уж пошли…

   Пушкин мог вернуться из Каменки в Киев только в исключительном случае: если в Киеве ждали какое-то важное, в том числе и для Пушкина, сообщение. В противном случае поэт мог вернуться в Кишинев из Каменки до 30 ноября по маршруту: Каменка-Новомиргород-Ольвиополь-Балта-Липецк-Валикан-Игорлы-Дубэссары-Кривоил-Боксаны-Кишинев. Некоторые предполагают, что Пушкин вернулся в Кишинев через Одессу: Каменка-Новомиргород-Елисаветград-Николаев-Одесса-Дальницкая-Гидирим-Кучурган-Тирасполь-Парканский карантин-Бендеры-Варница-Чепражин-Мерены-Кишинев.

    Но было ли какое-то важное событие?

    Вот письмо Орлова к Вяземскому. «Любезный друг, письмо твое с изображением прелестной твоей хари я получил исправно и спешу тебе отвечать. Ждал тебя в Крыму, в Одессе, во всей южной России, а ты рыскал по северу. Надеюсь, что, по крайней мере, успею тебя захватить в Москве, когда нынешний год туда явлюсь. Между тем посылаю жене твоей, у коей целую ручку, несколько банок варенья киевского, уплачивая тем старый мой долг и замазывая тебе сахаром рот за все твои упреки.

      При сем следует также большое письмо от Пушкина, разбраненного тобою. Я не знаю, что он к тебе пишет, но этот молодой человек сделает много чести русской словесности. “Кавказский пленник” в некоторых местах прелестен, и хотя последние стихи похожи несколько на сочинение поэта-лауреата (1аuréat), можно их простить за красоты общего.

    Дело мое идет и продолжается. Чужие краи и отечество полнилось странными слухами, и посреди общего вранья трудно постичь настоящий ход дела. Об оном я распространяться не буду, но вообрази себе собрание глупой черни, смотрящей на воздушный шар. Одни говорят – это черт летит, другие – это явление в небе, третьи – чудеса и пр. и пр. Спускается балон, – и что ж? Холстина, надутая газом. Вот все мое дело. Когда шар спустится – вы сами удивитесь, что так много обо мне говорили. Впрочем, все сие дело меня крепко ожесточило и тронуло до крайности. Ежели я достиг равнодушия, то чрез сильную борьбу. Теперь я спокоен и надеюсь, что те, кои с первого маха хотели меня сбить с ног, ушиблись сами о меня и кусают себе пальцы…»    Понятно, чтобы постичь «настоящий ход дела», да еще с упоминанием Пушкина, надо было дождаться ответа Вяземского из Москвы.

   Тем временем, гонения в Кишиневе продолжаются. 11 ноября И. П. Липранди «за болезнью» уволен полковником с мундиром, а К. А. Охотников уволен со службы «по домашним обстоятельствам» майором. У С. Д. Полторацкого проблемы на военной службе в связи с его опубликованными парижскими заметками о Пушкине.

    19 ноября на Веронском конгрессе подписан протокол, в том числе и Россией, обязывающий Австрию, Францию, Пруссию и Россию выступить против Испании. Франция должна подавить революцию в Испании. 2 декабря 1822 года принята декларация, осуждавшая греческое восстание.

   В статье Д. П. Ден «Пушкин в Тульчине» говорится: «Итак, можно с достаточной уверенностью считать, что в ноябре 1822 года Пушкин был в Киеве у своего друга М. Ф. Орлова, который еще в феврале 1822 года покинул Кишинев в связи с делом В. Ф. Раевского. 24 ноября вместе с Орловым он, по всей вероятности, был на семейном празднике в Каменке, где в этом году был съезд представителей управ тульчинской директории. Из Каменки он, по-видимому, вернулся снова в Киев, где был на контрактах, во время которых происходили собрания представителей управ Южного общества. Из письма Е. Н. Орловой А. Н. Раевскому мы знаем, что в Киеве в эти дни были братья Муравьевы. Сообщение Бартенева о поездке Пушкина в Тульчин в 1822 году, несмотря не некоторые неточности, очевидно, в основе своей справедливо. Но Пушкин мог быть в Тульчине скорее в начале ноября, по дороге в Киев, чем в конце ноября, после пребывания в Каменке».

   Когда же начались контракты в Киеве? Когда же были собрания Южного общества? Хорошо известно, что первый съезд общества состоялся в Киеве в январе 1822 года, а второй – в январе 1823 года. Сами контракты каждый год начинались в первой половине января. Так что Пушкина на ярмарке 1823 года не было. И скорее всего, из Каменки он вернулся в Кишинев. И вернулся до конца ноября кратчайшим путем – через Балту.

   Правда, во время пребывания Пушкина в Каменке было подготовлено предложение о создании здесь Каменской управы Южного общества. И в январе 1823 года в Киеве данная управа была утверждена. Ее возглавили генерал-майор князь С. Г. Волконский и В. Л. Давыдов. В обществе действовали еще две управы: Тульчинская (основная) во главе с П. И. Пестелем и Васильковская во главе с С. И. Муравьевым-Апостолом и М. П. Бестужевым-Рюминым. Но Пушкин не был членом тайного общества, в его планы не посвящался.   Хотя многие дискуссии о будущем России нередко велись с его участием в Кишиневе, Киеве и Каменке. Потому в «Евгении Онегине» поэт так уверенно писал о том, что на юге «дела иные уж пошли…»

 Виктор Кушниренко, пушкинист

«Блокнот Молдова» предлагает подписаться на наш телеграм-канал https://t.me/bloknotmd - все новости в одном месте.