Дом бельцкого исправника Бодеско – третья квартира Пушкина в Кишиневе

Дневник князя П. И. Долгорукова с воспоминаниями о жизни опального Пушкина в Кишиневе был обнаружен и частично опубликован  в 1936  году. В  1951 году он был изучен специалистами и опубликован полностью.

    Но с тех пор никто из исследователей не обращал особого внимания на слова князя в дневнике от 27 апреля 1822 года: «27. Наместник переехал сегодня на новое жилище, в дом белецкого исправника, который, быв выбран в сию должность, весь его очистил. Он не из самых лучших, но для холостого генерала довольно обширен, стоит на несколько возвышенном месте, построен в два этажа, имеет большой двор и, что всего выгоднее для Инзова, граничит к саду прежнего наместничьего дома, куда Инзов часто ходит надсматривать за своими травами и цветами. И для нас нашлись тут выгоды, ибо как Комитет, так и прочие квартиры чиновников состоят в ближайшем к нему соседстве». Правда, в комментарии к статье уже тогда было указано: «Белецкий исправник (1822-1825) –  тит. сов. Константин Фомич Бодеско. (Мсц на 1823 г., ч. II, стр. 440); Я. Н. Крупенский, Краткий

очерк о Бессарабском дворянстве. 1812-1912». СПБ .1912, стр. 31 )».

    Но о Бодеско нет ни слова в биографическом словаре знакомых А. С. Пушкина в Молдавии, подготовленном Б. А. Трубецким, как и в книге Л. А. Черейского «А. С. Пушкин и его окружение». Только в 1999 году Бодеско   представлен в моем двухтомнике-летописи «В стране сей отдаленной…»

   И не только в моем двухтомном труде, но и в российской «Летописи» (1999) в 4 томах можно найти информацию о «белецком исправнике». Правда, у меня говорится конкретно –  о бельцком исправнике Бодеско Константине Фомиче, титулярном советнике и третьей квартире Пушкина в Кишиневе.

    Почему о нем следует говорить?  Да потому, что в 1822 году Бодеско оставил свой двухэтажный особняк в Кишиневе и выехал в Бельцы, где был исправником по 1825 год. До этого, в 1821 году, в Кишиневе произошло два сильных землетрясения. Дом наместника И. Н. Инзова оказался полуразрушенным. И на время его восстановления генерал переселился в дом Бодеско. Пушкин оставался в развалинах дома Инзова (вторая квартира поэта), а потом перебрался на квартиру к Н. С. Алексееву (четвертая квартира поэта), располагавшуюся у подножия Инзовой горки. Но поэт часто бывал в доме Бодеско, где проживал Инзов, имел тут свою комнату, иногда ночевал. И это понятно, Инзов официально присматривал за ним. Поэт мог отлучаться, что часто и делал, но с разрешения наместника.

   Уже 28 апреля 1822 года Долгоруков свидетельствовал: «Генерал Пущин объявил себя несостоятельным к платежу долгов, и пожитки его продавали сегодня с публичного торга за бесценок». А в примечании князь заметил: «Пущин вскоре после продажи вещей своих отправился в Одессу, а оттуда полагает ехать в Париж. Хорошо, у кого деньги останутся. Можно еще поездить после худой отставки и потопить свое горе в различных  рассеяниях. Пушкин в бытность Орлова и Пущина почти вовсе не ходил к Инзову: Теперь редкий день у него не обедает. Старик его ласкает, и я уверен даже, что предпочитает его многим другим, несмотря на то, что Пушкин прежде так пренебрегал им».

   Но недолго длилось мирное сосуществование Пушкина и Инзова. 21 июля Пушкин посажен наместником под домашний арест. «21. История Пушкина с отставным офицером Рутковским. Офицер этот служил некогда под начальством Инзова и по приглашению его приехал сюда для определения к месту. Сегодня за столом зашел между прочим разговор о граде, и Рутковский утверждал, что он помнит град весом в 3 фунта. Пушкин,

злобясь на офицера со вчерашнего дни, стал смеяться его рассказам, и сей, вышед из терпения, сказал только: “если вам верят, почему же вы не хотите верить другим”. Этого было довольно. Лишь только успели встать из-за стола, и наместник вышел в гостиную, началось объяснение чести. Пушкин

назвал офицера подлецом, офицер его мальчишкой, и оба решились кончить размолвку выстрелами. Офицер пошел с Пушкиным к нему, и что у них происходило, это им известно. Рутковский рассказал, что на него бросились с ножом, а Смирнов, что он отвел удар Пушкина; но всего вернее то, что

Рутковский хотел вырвать пистолеты и, вероятно, собирался с помощью прибежавшего Смирнова попотчевать молодого человека кулаками, а сей тогда уже принялся за нож. К счастию ни пуля, ни железо не действовали, и в ту же минуту дали знать наместнику, который велел Пушкина отвести домой и приставить к дверям его караул. –  Сильная гроза ночью». В примечании князь пояснил: «Пушкин заслужил большее наказание, но и офицер не совсем прав, однако ж ему, кажется, и выговора не сделали».

   Последняя запись о Пушкине сделана 26 июля 1822 года: «26.

Пушкин опять выпущен из-под ареста, вероятно, по ходатайству

возвратившегося из Москвы бригадного генерала Волховского (Бологовского – В. К.). Теперь он верно долго не покажется у наместника».

   1822 год был самым трудным в кишиневской судьбе поэта. Генерал Орлов отставлен от дивизии. Генерал Пущин отправлен в отставку. Подполковник Липранди вернулся из поездки в Петербург только в июле. «Один, один остался я…»

    30 апреля – Пушкин обедает у наместника и спорит за столом с полковником А. М. Эймонтом на счет рабства в России. «Пушкин

ругает правительство, помещиков, говорит остро, убедительно,

а за стульями слушают и внимают соблазнительным мыслям и суждениям».

    27 мая – «За столом у наместника Пушкин, составляя, так сказать,

душу нашего собрания, рассказывал по обыкновению разные анекдоты, потом начал рассуждать о Наполеонове походе, о тогдашних политических переворотах в Европе, и, переходя от одного обстоятельства к другому, вдруг отпустил нам следующий силлогизм: “Прежде народы восставали один против другого, теперь король Неаполитанский воюет с народом, Прусский

воюет с народом, Гишпанский –  тоже; нетрудно расчесть, чья сторона возьмет верх”. Глубокое молчание после этих слов. Оно продолжалось несколько минут, и Инзов перервал его, повернув разговор на другие предметы».

    20 июля – «Наместник ездил сегодня на охоту с ружьем и собакою.

В отсутствие его накрыт был стол для домашних, за которым и я

обедал с Пушкиным. Сей последний, видя себя на просторе, начал с любимого своего текста о правительстве в России. Охота взяла переводчика Смирнова  спорить с ним, и чем более он опровергал его, тем более Пушкин разгорался, бесился и выходил из терпения. Наконец полетели ругательства на все сословия. Штатские чиновники подлецы и воры, генералы скоты большею частию, один класс земледельцев почтенный. На дворян  русских особенно нападал Пушкин. Их надобно всех повесить, а если б это было, то он с удовольствием затягивал бы петли».

     К моменту переезда Инзова в дом Константина Фомича Бодеско, родившемуся в 1784 году, было хорошо известно, что новому белецкому (бельцкому) исправнику 38 лет. Землевладелец. Имеет вотчины в Хотинском уезде Котела и Нилепеуц и владеет ими с братьями. По другим данным, с братьями владел вотчинами Болотино, Куконешты, Жулешты, Слободка,Томешты в Ясском уезде и Калиманешты в Оргеевском уезде.

    Находится на службе в Бессарабии с 1804 (1808) года. С 1812 года – исправник Хатарничанского цинута, второй армаш, с ноября – секретарь Кишиневской сардарии (полиции). С 1 ноября 1816 года – исправник Ясского уезда. С 28 апреля 1818 года – титулярный советник. С 1819-го – исправник Ясского цынута. С 31 января 1822 года – кавалер ордена св. Анны 3 ст. С 24 июля 1824 года – дворянин по Хотинскому уезду. В «Месяцеслове» на лето 1823,1824 годов – белецкий исправник Ясского уезда. Но точнее его пребывание на этом посту – 1822-1825 годы.

    В Бельцах  его навещали будущий вице-губернатор Бессарабии Ф. Ф. Вигель с предводителем дворянства области Ионом Стурдзой и др. В Бельцах побывал один из самых преданных кишиневских знакомых Пушкина, московский дворянин, прапорщик Квартирмейстерской части Его Императорского Величества Федор Николаевич Лугинин. В последний приезд поэта в Кишинев именно он сохранил сведения о Пушкине, сам провожал его до Тирасполя. Лугинин бывал в пушкинской Долне. 29 апреля 1824 года он встретился в Бельцах с сослуживцами, военными топографами, проводившими в этих местах топографические съемки, в частности, с хорошо известным Пушкину Гзелем. Время проводили у не менее известного Пушкину бельчанина Хереско. От него Лугинин ходил к исправнику Бодеско, где имел беседу об одном из чиновников.

   Но именно Вигель оказал влияние на судьбу Бодеско, будучи под большим и приятным впечатлением от посещения Бельц и Бодеско после Пасхи, в 1824 году. «Весна на Юге походит на счастливую, беспечную юность; наша же весна на Севере точно болезненная, трудами обремененная молодость. Как наслаждался я 9 апреля! Мы всё ехали лесом, деревья раскинулись и благоухали, высохшая дорога сделалась гладка, и суруджи, по вновь заведенному строгому устройству, везли нас шибко. К часу позднего обеда поспели мы в уездный город Бельцы, которого цынут, не знаю почему, всё еще назывался Ясским. Он был лучше и пространнее Оргея, но не принадлежал казне, а как водилось в Польше, одному богатому владельцу Катаржи, члену Совета, которого оставили мы в Кишиневе. Последний был мужик видный, лет сорока, почти без речей и еще более без мыслей, но которого изысканное франтовство умело дать молдавскому наряду красивость и щегольство.

    Мы остановились у исправника Константина Фомича Водеско. Исправник был тут не то что у нас, а еще то что в Молдавии, или, лучше сказать, то что супрефекты во Франции. Исключая разве одного Прункуля не было молдавана столь проворного, деятельного и расторопного как Водеско.

Когда бояре женили сыновей своих на гречанках, то не иначе как на родственницах или дочерях господарей и первых сановников. Молдаване несколько пониже соединялись браком единственно со своими соотечественницами. Еще же другие молдаване и особенно молдаванки брачились с цыганской породой. Молдаване pur sang вечно сохраняли свою важность и неподвижность. Зато происходящие от вышеупомянутых смешений несколько теряли ее, и многие из них наружностью и нравом были совсем отличные от своих земляков. Не знаю к какому разряду приписать обязательного Водеско, который упрашивал нас остаться ночевать. Мы оба не согласились, рассчитывая, что среди тихой ночи, на воздухе, погруженные в его сладостную свежесть, уснем мы еще приятнее.

    На другой день, 10 числа, часу во втором, приехали мы в Хотин и въехали прямо к ожидавшему нас русскому полковнику, князю Георгию Матвеевичу Кантакузину».

    По совету Вигеля, граф М. С. Воронцов сменил всех исправников, а Бодеско оставил. 22 марта1824 года –  награжден бриллиантовым перстнем императора. В «Месяцеслове» на лето 1826, 1827 и 1828  годов он указан как исправник Оргеевского уезда, титулярный советник, коллежский асессор (с 27 октября 1827), кавалер ордена св. Анны 3 ст.  21 июня 1826 года награжден орденом св. Владимира 4 ст.

   Бодеско был женат на Султане, дочери вистерника Иордаке Саллоса. Саллос был мужем Бэлаши Черноводяновой, которая родила коллежского секретаря  Николая, коллежского секретаря Иордаке, Григоре, штабс-капитана кавалерии Михалаке, лейтенанта Иоанна, Султану и Марию, жену полковника Селиванова. Об этом сказано во втором томе «Boierimea Moldovei dintre Prut și Nistru» Георге Безвиконного.11 октября 1823 года Султана родила сына Александра. Пушкин мог знать все семейство Бодеско.

    Старший брат, Гавриил Бодеско (1773- до 1854), каминар,  жил в Оргеевском уезде, владел Калиманештами. Он был женат на Марии, дочери Федора Шушнешка, от которой родились дети – Афанасий, Константин, Александр, Солтан.

    Афанасий Гаврилович Бодеско – с 1820 года юнкер. В 1821-м –  произведен в корнеты, по переводе из кавалерии в пехоту переименован в прапорщики –  в 1822-м, пожалован подпоручиком –  в 1824-м, поручиком –  в 1828-м. По увольнении из военной службы в 1832 году определен в пограничную стражу  в 1848 году, где произведен в штабс-капитаны – в 1849-м. В 1851 году – уволен по болезни вовсе от службы, капитаном, В походах и сражениях был.

    Константин Гаврилович Бодеско, из вольно определяющихся Бессарабской области, в военную службу вступил в 1833 году рядовым,  в том же году произведен в унтер-офицеры за отличие в делах против горцев. Пожалован прапорщиком – в 1846 году, со старшинством с 17 сентября 1844 года. С 15 января 1847 года – согласно прошению, уволен от службы подпоручиком. В походах и сражениях находился.

    В Бельцах помнят Константина Фомича Бодеско, его сына Александра, надворного советника, действительного статского советника, кавалера орденов, мецената. На месте одноэтажной усадьбы Бодеско выстроен современный двухэтажный ЗАГС. К усадьбе примыкала площадь Бодеско, которая существовала до 1940 года. Сохранилось его письмо от 14 ноября 1888 года к министру по делам религии и народного просвещения Румынии:

«Господин министр,

    Нижеподписавшийся Александру Конст. Бодеску, советник Российского императорского двора, собственник, проживающий в городе Бельцы, имея желание, как Румын, внести свой вклад в поощрение строительства Румынской страны, заявляю, что предлагаю сумму в две тысячи рублей, или 5200 франков, по курсу дня, для Румынской академии, и прошу Вас любезно разрешить мне получить эту сумму и ответить мне, куда внести пожертвованную сумму.

    Прошу Вас, министр, принять уверения в моем высоком уважении и особом почтении.

    Александр Бодеско

   Советник императорского двора, почетный куратор гимназии в Кишинёве  и кавалер нескольких орденов.

    14 ноября 1888 г.

    Бельцы (Бессарабия)».

   

    В 1905 году Бельцкая уездная земская управа арендовала усадьбу Бодеско у наследниц помещика – Зинаиды Купульской, Ольги Третельницкой и Анны Нунвайлер. Позднее в этом доме размещалось земское собрание.

    Александр Бодеско выстроил в Бельцах часовню в честь российского императора Александра II (не сохранилась). Он был в родственных связах с хорошо известными Пушкину родами Крупенских, Катаржи и др.

Виктор Кушниренко, пушкинист

На снимках:

1. Усадьба Бодеско в Бельцах.

2. Площадь Бодеско в Бельцах. Новости на Блoкнoт-Молдова