В живописной молдавской Швейцарии (Николай Максимов в Кишиневе в 1877 году)

   Николай Васильевич Максимов (1843/1848, Парфентьевка, Костромская губерния-1900) – русский журналист, прозаик. 

Окончил Морской кадетский корпус.

 Был гардемарином. Служил на Черноморском флоте. В 1876 году добровольцем участвовал в Сербской войне. Приезжал в Кишинев, стал военным корреспондентом с апреля по 30 августа 1877 года. Находился в отряде генерала М. Д. Скобелева. Участвовал в сражениях, был тяжело ранен в грудь под Плевной, награжден орденом св. Владимира 4 ст. Публиковался в газетах «Голос», «Русское обозрение». 6 лет находился в Америке. Был секретарем редакции газеты «Нью-Йорк Геральд». Автор книг «Две войны», «Из Америки» и др.

    Книга «Две войны 1876-1878 гг.» вышла в 1879-м в Петербурге. Во второй части о войне в Болгарии рассказ начат с главы «По дороге в Кишинев». «Я выехал в Кишинев из Петербурга в самый день объявления войны. День был пасмурный, дождливый, серенький, день – петербургский. Когда я ехал в вокзал железной дороги, на улицах была обычная суета…»

    Ясно, что в Кишинев Максимов проехал по моим родным местам – Тирасполь, Бендеры, Булбоака, Мерены. В вагоне беглецов из Одессы, Николаева, Ялты и других мест было больше, чем офицеров. Многие – содержатели гостиниц.

    Максимов, следуя в Бессарабию, называет два пункта – Парканы и Кишинев. Парканы – это живописное село у железнодорожного моста через быстрый Днестр. Тут была переправа, старый почтовый тракт от которой упирался в древнюю Бендерскую крепость, обходил ее с севера и шел через город Бендеры, через Варницу.

   И вот какими Максимов увидел эти, милые моему сердцу, места. Холмистая местность, «на несколько десятков верст» покрытая «зеленым ковром первой весенней травки». «Прелестная свежесть этой первой зелени, сплошным ковром покрывающей черноземную почву плодородного бессарабского края, так вот и манила к себе, так и лелеяла непривычный к такой картине глаз северного жителя». «Передо мною открылась, по истине, живописная панорама молдаванской Швейцарии». «По разным пунктам холмистой местности небрежно разбросаны маленькие домики молдаванского населения». «Необыкновенной белизны крестьянские мазанки рельефно обрисовывались в глубине тучных и обширных садов». «На одном из таких зеленых холмов, начинающихся с деревушки Паркан и поднимающихся все выше и выше по мере приближения к юго-западной линии горизонта, стоит своеобразный город Кишинев».

    Кишинев показался малопримечательным. «Я говорю “своеобразный город”, потому что Кишинев, действительно, принадлежит к числу тех городов нашей империи, граждане которых, еще со времени татарского нашествия, не успели вылезти из исторической грязи, хотя и усвоили себе страстишку строить дорогие роскошные дома рядом с грязным жидовским кабаком. Город, заняв большое пространство, утонул в грязи местного чернозема и живет своею обычною жизнью ленивого, неповоротливого, равнодушного молдаванина». Писатель обратил внимание на то, что в городе вокруг смесь одежд, лиц, наречий. Но среди этих лиц нет единения. У каждого своя партия.

   25 апреля Максимов проснулся в «микроскопическом номере» гостиницы, о которой больше ничего не сказано. Вышел на улицу – и начались описания первых впечатлений о войне в Кишиневе, на Дунае, в Яссах.

    В Яссы прибыл через Прут поездом. Из Ясс – в Бухарест, «вечером город иллюминировался» – всем весело. Главный штаб из Кишинева перебрался в Плоешти. Войска вступили в Румынию. В сутки форсированным маршем проходили до 500 верст, при зное в 35 градусов.

    Максимов представляет военных корреспондентов в армии. Новые имена – Суворин, Маслов, Сухотин…. Пишет о Плоешти, Журже, Рущуке, переходе через Дунай. Затем – на Шипке, под Плевною. Наконец, «Наши братушки и нечто о Болгарии».

Виктор Кушниренко, пушкинист